Участие ВДВ в Афганской Войне... В Афганской войне от воздушно-десантных и десантно-штурмовых формирований ВС СССР принимали участие одна воздушно- десантная дивизия (103 гв.вдд), одна отд. десантно-штурмовая бригада (56огдшбр), один отдельный парашютно-десантный полк (345гв.опдп) и два десантно-штурмовых батальона в составе отдельных мотострелковых бригад (в 66омсбр и в 70омсбр). В общей сложности на 1987 год это были 18 «линейных» батальонов (13-ь парашютно-десантных и 5-ь десантно-штурмовых), что составило пятую часть от общего числа всех «линейных» батальонов ОКСВА (включавших в себя ещё 18-ь танковых и 43-и мотострелковых батальона). Практически за всю историю Афганской войны не возникло ни одной ситуации, которые оправдали бы использование парашютного десантирования для переброски личного состава. Основными причинами здесь послужили сложность горного рельефа, а также неоправданность материальных затрат в использовании подобных методов в контрпартизанской войне. Доставка личного состава парашютно-десантных и десантно-штурмовых частей в горные районы боевых действий, непроходимых для бронетехники, осуществлялось только посадочным методом при помощи вертолётов. Поэтому разделение линейных батальонов ВДВ в ОКСВА на десантно-штурмовые и парашютно-десантные следует считать условным. И те и другие типы батальонов действовали по одинаковой схеме. Как и во всех мотострелковых, танковых и артиллерийских подразделениях в составе ОКСВА, до половины всех подразделений воздушно-десантных и десантно-штурмовых формирований были распределены на сторожевое охранение по сторожевым заставам, которые позволяли контролировать дороги, горные перевалы и обширную территорию страны, значительно сковывая тем самым действия противника. К примеру батальоны 350-го Гвардейского ПДП зачастую базировались в различных точках Афганистана (в Кунаре, Гиришке, Суруби), контролируя ситуацию в этих районах. 2-й парашютно-десантный батальон из состава 345гв.опдп был распределён по 20-и сторожевым заставам в Панджшерском ущелье в районе кишлака Анава. Этим самым 2пдб 345опдп (вместе с 682-м мотострелковым полком 108-й мсд стоявшим в пос. Руха) полностью блокировали западный выход из ущелья, являвшегося главной транспортной артерией противника из Пакистана в стратегически важную Чарикарскую Долину. Самой массовой боевой воздушно-десантной операцией в ВС СССР, в период после Великой Отечественной войны, нужно считать 5-ю Панджшерскую Операцию в мае-июне 1982 года, во время которой впервые была осуществлена массовая высадка десанта 103-й Гвардейской ВДД в Афганистане: только во время первых трёх дней, посадочным способом с вертолётов было десантировано свыше 4-х тысяч человек. Всего же в этой операции учавствовало около 12-и тысяч военнослужащих разных родов войск. Операция проходила одновременно на все 120-ь км в глубину ущелья. В итоге операции большая часть ущелья Панджшер была взята под контроль. В период с 1982 по 1986 год во всех десантных подразделениях ОКСВА осуществилась планомерная замена штатной авиадесантируемой бронетехники (БМД-1, БТР-Д) на бронетехнику, штатную для мотострелковых подразделений (БМП-2Д, БТР-70). В первую очередь это было связано с довольно малой защищённостью и низким моторесурсом конструктивно облегчённой бронетехники ВДВ, а также характером боевых действий, где боевые задачи выполняемые десантниками, будут мало чем отличаться от задач поставленных мотострелкам. Также для повышения огневой мощи десантных подразделений, в их состав введут дополнительные артиллерийские и танковые подразделения. К примеру 345опдп по образцу мотострелкового полка дополнят артиллерийским гаубичным дивизионом и танковой ротой, в 56огдшбр артиллерийский дивизион был развёрнут до 5 огневых батарей (вместо положенных 3 батарей), а 103-й гв.вдд дадут для усиления 62-й отдельный танковый батальон, что было несвойственным для организационно-штатной структуры частей ВДВ на территории СССР.

События, описанные Бондарчуком в "Девятой роте", хоть и происходили на самом деле, но все же по-киношному были преувеличены и сконцентрированы. В реальной жизни героизм воинов-афганцев был повседневным, почти привычным бытом, а смерть могла настигнуть в любой момент, поэтому о ней не говорили и старались не думать.

Житель Шахтинска Владимир Николаев, как и большинство его товарищей по оружию, не любит рассказывать о той войне. Но круглая дата - 80-летие войск ВДВ - дала повод для воспоминаний.

Служил Владимир в легендарном 345-м отдельном Гвардейском парашютно-десантном полку, том самом, откуда вышли восемь Героев Советского Союза. В Карагандинской области сегодня живут всего три человека, что несли службу в одной из самых воюющих частей Ограниченного контингента советских войск в Афганистане. 345-й полк выполнял боевую задачу на афганской земле девять лет и два месяца. В период с 1980 по 1989 год он участвовал более чем в 240 боевых операциях - это более 1500 суток непрерывной войны. Именно 345-й полк ВДВ "закрывал" афганскую войну, обеспечивая вывод советских войск из Афганистана. И последний погибший в Афгане советский воин был из того самого, 345-го. Стрелок Игорь Ляхович погиб при переходе через Саланг. "Духи" расстреляли его из укрытия и быстро ушли. Стычки как таковой не было, была вылазка. Наш герой хорошо знал его - парень служил в соседней роте…

Именно 345-й полк, одна из его частей, становится героем бондарчуковского фильма о девятой роте, хотя в кино описан лишь один небольшой эпизод из летописи афганской войны. Мало кто знает, что с выводом из Афгана для большинства десантников война не заканчивалась. Для многих впереди были не менее горячие и опасные точки.

"Если сравнивать нашу реальную жизнь с "Девятой ротой", то у меня все начиналось почти как в фильме - учебка в Фергане снята почти документально. И пробежки с камнем по 15 килограммов в руках, и горная подготовка, и изматывающие марш-броски по жаре, ночные стрельбы - все настоящее, все как в жизни".
"Только придуманной режиссером общедоступной подружки "Белоснежки", разумеется, не было", -смеется Владимир.

"Мы, восемнадцатилетние парни, изматывались настолько, что не до того было, падали от усталости, где была малейшая передышка, и засыпали. Прыгали с парашютом со всего, с чего можно было прыгать, - с Ан-2, Ан-12, с ИЛ-76, с разных вертолетов, и стреляли из всего, что стреляет. А мы, рота связи, бегали-прыгали еще и с 15-килограммовой радиостанцией за плечами. Зато потом, в Афгане, мы поняли, зачем нас так гоняли - это была просто репетиция, жестокая подготовка дала нам закалку. И, самое главное - там ковалось настоящее десантное братство, умение держаться за своих и помогать друг другу".

"Так пролетело полгода, и вот нас везут на аэродром, вылетели - приземлились в Кабуле. Оттуда "борты" вылетали в Баграм только глубокой ночью, и нам пришлось в Кабуле ждать своей очереди пять суток. Без воды и еды, неприкаянными, в жаре под сорок градусов. А когда, наконец, прилетели в полк, нам там "дедушки" еще и по шее надавали: чего, мол, так задержались, нам давно домой пора! Как и в фильме - молодых "поучили", на место поставили. И начались боевые будни. Наш полк дислоцировался в Баграме, рядом с аэродромом, мы его охраняли, обеспечивая безопасность. С другой стороны нашей базы располагался кишлак, откуда регулярно постреливали. Первое, что поразило, когда вышел из самолета в Афганистане, - дикая жара, под 70 градусов. И пыль как цемент. Везде. Ферганская погода показалась просто цветочками. Первое время мы лежали пластом, с температурой, с раздутыми от воды животами - все никак не могли напиться. Потом привыкли, акклиматизировались, к тому же по чьей-то афганской науке нам на полевой кухне постоянно заваривали вместо чая верблюжью колючку - горьковатый и вяжущий напиток прекрасно утоляет жажду".

"Кстати, знаменитый эпизод в фильме, где взрывается огромный, набитый "под завязку" Ил-76 с дембелями, на самом деле закончился гораздо меньшим кровопролитием. Хотя все могло повториться точь-в-точь. Осенью 1987 года в долгожданный день отправки полк провожал своих демобилизованных в запас ребят. Дембеля готовы были маяться в тесноте забитого до отказа самолета, лишь бы быстрее попасть домой. Двигатель взревел, борт оторвался от "взлетки", и, как всегда, набирая высоту, прошел над нашим полком. Мы машем ему вслед. Но в высоту уйти он так и не успел - из "зеленки" до самолета пространство прошил белый след от "стингера". Крыло самолета вспыхивает. Турбины ревут и самолет, накренившись, уносит к горам. Оттуда раздается взрыв. Все, кто стоял внизу, были уверены, что взорвалась "пузатая корова", как мы называли Ил-76. Но оказалось, что дембелей спасла счастливая случайность, и удар на себя принял другой самолет - пустой Ан-12, на котором только что прилетел и сошел на землю член военсовета из штаба ВДВ! Этот Ан-12, игнорируя указания, вышел с боковой полосы и, внаглую не пропуская Ил-76, с половины "взлетки" ушел в небо. Этакий воздушный лихач. Он-то и принял на себя удар, сохранив жизнь не одной сотне дембелей и гражданских специалистов, что должны были лететь в Союз. "Духи" знали, что готовится большая отправка уволенных в запас, и хотели совершить акт возмездия. И только по счастливой случайности у них это не получилось. Зато этот эпизод, художественно домысленный Бондарчуком, отлично вписался в фильм".

"В Баграме прыгать с парашютом мне уже не пришлось, там парашютист - легкая мишень, хотя летишь до земли всего две-три минуты. Наша работа состояла в том, чтобы проследить движение караванов, отвести огонь от аэродрома. Где-то "пошуметь", вызвать огонь на себя, чтобы обеспечить другим безопасное передвижение. Кстати, Бондарчук с мелкими бытовыми деталями "прокололся" - у него бойцы на "боевых" спят на кроватях - это выдумка! Мы спали в палатках, в мешках, какие в горах удобства?"

"В феврале 1989 года начался вывод советских войск из Афганистана. Дорога шла через высокогорный перевал Саланг - другой дороги оттуда нет. Горный серпантин и несколько километров бетонного тоннеля, что прорублен сквозь скалу. Нашими, советскими специалистами когда-то прорублен для дружественного афганского народа. Я до сих пор не могу поверить, что мы вышли оттуда... И с такими сравнительно малыми потерями - могло быть гораздо хуже. В 1980 году в тоннеле остановилась колонна машин из-за заглохшего двигателя одной из них. И 16 бойцов задохнулись в угарном газе, скопившемся в каменном мешке тоннеля… Что- то подобное могло случиться и тогда, в феврале 89-го. Но по порядку".

"Наш полк уходил из Афганистана последним, мы обеспечивали безопасный отход колоннам. Так вышло, что наши 50 бойцов были последними, замыкающими, и я в их числе. Мы сильно отстали - догоняли своих, потому что произошла непредвиденная задержка. "Летуны" с аэродрома уже снялись, территорию полка мы сдали "зеленым" - дружественной афганской армии. На душе было довольно неприятно - вокруг горы, своих ни души, все уже ушли далеко, а мы, кучка в 50 человек, - посреди чужой, жестокой, враждебной страны. Это ощущалось просто физически, кожей, что ты один среди враждебных скал. Тем более, накануне произошел очень неприятный инцидент, что не добавил любви к нам со стороны афганцев. Когда войска уходили, обслуга аэродрома напугалась и потребовала себе оружие. Его выдали. Эти "вояки", пугнувшись визитов местных, устроили беспорядочную стрельбу и случайно убили 12-летнего афганского мальчика из соседнего кишлака. Дело могло закончиться печально, и это в самом конце войны. Но руководству обеих сторон удалось договориться, и отход с аэродрома продолжился, вывезли всех, кроме нас. Именно в этой напряженной обстановке остались наши 50 человек. Но мы - десант, и даже 50 человек - это сила. Мы умели многое. И свои жизни мы бы дешево не продали, но, к счастью, обошлось без кровопролития. И мы двинулись на танках вдогонку. В горах очень холодно, бураны, ехать на броне было невозможно, хоть и одеты мы были по сезону, но закостенели. Когда мы поднялись на Саланг, наши стояли уже там. В туннеле колонна заглохла, диверсия - путь преградили. Задохнуться от угарного газа могли многие. Мы шли в прикрытии, сзади, ехали уже на БТР. Пришлось спуститься вниз, по серпантину. Пострелять. В общем, мы справились. Попытка задержания колонны не удалась. За тот боевой эпизод я получил медаль "За отвагу".

"И еще запомнилось. Когда мы уже догнали наших, стоявших на перевале, нам вскипятили воды, чтобы согреться. Стемнело. Емкостей не было - взяли цинки из-под трассирующих патронов, разрезали их, налили в них воды. Греются они на костре и вдруг начинают… стрелять. Оказалось, цинки от патронов освободили невнимательно. "Трассеры" и начали рваться. Опять повезло - никого не зацепило. Меня вообще Бог уберег - ни одной раны за весь Афган. И близкие друзья все живы".

"Из Афгана наш путь лежал в Кировабад, там разгорался этнический конфликт между армянами и азербайджанцами. Появилась горячая точка - Нагорный Карабах. Мы вошли в Кировабад, когда погромы были уже остановлены, в городе ввели комендантский час".

"Судьба сложилась так, что сразу после Азербайджана, в апреле, мы были отправлены в Тбилиси. Вот там десанту пришлось поучаствовать в установлении порядка. Разъяренная толпа тогда потоптала своих же, а наших обвинили в жестокости, хотя ни оружия, ни даже щитов мы использовать тогда не имели права. Мятеж был погашен, в городе установился относительный порядок. Но уезжали мы оттуда под конвоем - сопровождение было необходимо во избежание мести со стороны экстремистов…"

Вернувшись в родной город, Владимир пошел служить в ЧС, бороться с пожарами. Сейчас Владимир на пенсии. В Казахстане не принято в День ВДВ, 2 августа, как в России, купаться в фонтанах. Да и сам День ВДВ не внесен в сетку праздников. Но каждый год ветераны надевают голубые береты и собираются в парке, чтобы вспомнить былую славу, помянуть друзей, погибших в разных военных конфликтах ХХ века.

Фото предоставлены героем публикации.

ВОЗДУШНО-ДЕСАНТНЫЕ ВОЙСКА В АФГАНИСТАНЕ - в соответствии с директивой МО и ГШ ВС СССР, 25.12.1979 15.00 самолеты ВТА с л/с 103-й вдд (ком-р ген.-м-р И.Ф. Рябченко) и 345-го опдп (ком-р п/п-к Н.И. Сердюков) вошли в воздуш. пространство ДРА и двумя колоннами направились к назначенным местам десантир-я. 56-я одшбр (ком-р п/п-к А.П. Плохих) приступила к совершению марша на тер-рию сопредельного гос-ва.
Десантирование осуществлялось посадочным способом на аэродромы Кабул и Баграм. Условия посадки и взлета этих двух близко расположенных аэродромов определили необходимость десантирования гр. по 6-12 самолетов. На посадку, выгрузку и взлет гр. отводилось ок. 1 часа. Для решения непредвиденных задач предусматривалось десантирование парашют, способом непосредственно на аэродромы по одному б-ну, но обстановка не потребовала такого применения. Пд подразделения, обеспечивавшие высадку, предотвратили несанкционир. взлет афг. самолетов и вертолетов, создав благоприят. условия для высадки гл. сил десанта. Вы­грузка тех-ки и грузов из самолетов осуществлялась по мере их посадки в течение 15-30 мин. БМД и автомобили выгружались св. ходом и сосредоточивались в назначенных пунктах. Материальные ср-ва и воен. имущество выгружались из самолетов на грунт в 40-50 м от рулежных доро­жек и затем перевозились в места складирования в намеченных р-нах расположения частей.
По завершению высадки десант, части сосредоточивались в назнач. р-нах, где им поставили б. задачи. В основ­ном это: блокирование правит, учреждений, в/ч, верных X. Амину, важных объектов как в Кабуле, так и вблизи него. Ком-ры частей и подразделений получили после высадки на аэродромах планы города и карты с графически нанесенной задачей и крат, пояснит, запиской. Эти документы были заранее подготовлены ОГ штаба ВДВ. Через два дня обстановка в столице резко обострилась из-за активизации оппозиции, оказавшей вооруженное сопротивление. В этой обстановке особая ответственность легла на плечи ком-pa 103-й вдд. В ее составе действовали пдп: 317-й (ком-р п/п-к Н.В. Батюков) 350-й (ком-р п/п-к Г.И. Шпак), 357-й (ком-р п/п-к К.Г. Литовчик). Выполнение б. задач было возложено на усиленные БМД пдб-ны.
Выдвижение к объектам, расположенным в городе, осуществлялось по кратчайшим маршрутам. При подходе к объектам, если позволяла обстановка, действовали обычно с двух направлений. Десантники быстро спешивались, через двери и окна врывались в здание и обезоруживали охрану. Очаги сопротивления подавлялись огнем из стрелк. оружия и гранатами. Сильно укрепленные здания вначале блокировались, затем гл. силы б-нов, используя скрытые подступы к объекту, атаковали и захватывали его. Часть сил и ср-в выделялись для прикрытия. Выполняя задачу по блокированию в/ч, один из пдп 103-й вдд, совершив ночной рейд, вышел к расположению части и решительными действиями воспрепятствовал выступлению афг. войск. Под контроль были взяты штабы пехот, дивизии и бригад, казармы, парк б. машин и танков, склад ГСМ. Подразделения десантников, подавляя очаги сопротивления, вынуждали прекращать огонь и сдавать оружие. При выполнении первонач. задач пд подразделения в полной мере использовали фактор внезапности и при общем соотношении сил не в пользу десанта успешно вели б.д. Управление в тот период осуществлялось по радио там, где позволяли тех. ср-ва, в закрытом режиме.
С первых дней прибытия в Афг-н части и подразд-я ВДВ приступили к обустройству мест расположения. Для размещения л/с были оборудованы баз. лагеря. Все они включались в систему обороны расположенных вблизи аэродромов. В ходе спецопераиии осн. задачами частей и подразделений ВДВ являлись: оказание помоши пр-ву ДРА в охране и обороне важных объектов, уничтожение НВФ и прикрытие гос. границы. Б.д. проводились, как правило, совместно с частями афг. армии, народной милиции, отрядами защитников рев-ции. Хар-Р б.д. формирований душманов обусловливал применение войсками особ, способов б-бы с ними. Наиб, эффективными были: рейдовые действия; блокирование р-нов с послед, уничтожением НВФ; одновременное нанесение ударов по неск. гр-кам; уничтожение небольших гр. и блокирование путей их движения тактич. воздуш. десантами; засады на путях движения пр-ка; уничтожение мелких гр. пр-ка дежур. подразделениями в зонах ответственности и др.
За годы спецоперации св. 24 тыс. десантников отмечены гос. наградами, а 17 чел. удостоены звания ГСС : мл. с-т Александров Вячеслав Александрович (28.6.1988, посмертно), п/п-к Востротин Валерий Александрович (6.1.1988), ген.-м-р Грачев Павел Сергеевич (5.5.1988), ст. л-т Задорожный Владимир Владимирович (25.10.1985, посм.), с-т Исрафилов Абас Исламович (26.12.1990, посм.), еф-р Корявин Александр Владимирович (25.10.1985, посм.), к-н Кравченко Николай Васильевич (27.9.1984), п/п-к Кузнецов Юрий Викторович (5.7.1982), ряд. Мельников Андрей Александрович (28.6.1988, посм.), ст. с-т Мироненко Александр Григорьевич (28.4.1980, посм.), м-р Пименов Василий Васильевич (13.6.1984), ген.-м-р Слюсарь Альберт Евдокимович (15.11.1983), м-р Солуянов Александр Петрович (23.11.1984), ст. с-т Чепик Николай Петрович (24.4.1980, посм.), ст. л-т Черножуков Александр Викторович (3.3.1983), ряд. Чмуров Игорь Владимирович (26.5.1986), м-р Юрасов Олег Александрович (10.4.1989, посм.) (см. соответствующие персоналии ).

Окончание публикации о воспоминаниях разведчика-десантника Валерия Марченко () , ныне кавалера двух орденов Красной Звезды и ордена Красного Знамени Республики Афганистан подполковника запаса, прослужившего в Афгане с 1979 по 1989 годы.

Часть 3. «ДУШМАНСКИЙ КАПКАН»

Авиаотряд из двух пар вертолетов – боевых Ми-24 и общей поддержки – Ми-8, с группой захвата 80-й отдельной разведывательной роты 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии на борту, прижимаясь к земле, шел курсом на юг. Отойдя влево от трассы Кабул – Кандагар, вертолеты тенями скользнули у кишлаков Чахарасиаб, Дехи-Калан, обогнули вершину Сафедсанг и, пройдя над мутными водами Логара, свернули на снежный Спингар.

Мощный хребет впечатлил разведчиков вершинами вечных снегов, охвативших субтропики Нангархара свинцовым отливом зловещих ущелий. Кругом были оставленные дехканами кишлаки, разбитые аминовской авиацией в годы Саурской революции, не щадившей ни своих, ни чужих, а также – нашей, тоже не церемонившейся при зачистке советскими войсками поймы реки Логар. Здесь затаилась война!

«О-о-о», – оживились разведчики, – пик Сикарам!». Взметнувшийся на высоту 4745 метров над уровнем моря, он занимал господствующее положение над вершинами Джелалабадской «зеленки», словно возвещая чужакам: не суйтесь сюда – умрете. Именно в эти живописные горы вписалась седловина перевала Пайвар, пожалуй, одна из немногих, через которую из Пакистана в соседний Афганистан вели караванные тропы Великого шелкового пути.

Спускаясь с хребтов в выжженную солнцем степь Тобаги, что ближе к Кабулу, они разбегались к вилайетам Нангархар, Газни, Логар. Именно на плодородных землях Логара, покрытых «зеленкой», скрывались отряды вооруженной оппозиции, контролировавшие трассу Кабул – Газни – Кандагар. Душманы из этнической группы таджиков, говоривших на персидском наречии фарси-кабули, и примкнувшие к ним хазарейцы, жизненные устои которых заключались не в племенном, как у пуштунов, образе жизни, а в оседлом – в кишлаках, исторически привязанных к их исконным территориям.

Душманы яростно атаковали транспортные колонны советских войск, поставлявшие материальные запасы в гарнизоны Гардез, Кандагар, Шиндант, сжигая их вместе с личным составом сопровождения. Боевые операции ограниченного контингента весной и летом 1980 года, отчасти, снизили активность противника, отдельные участки дороги были взяты под контроль, но враг не оставил устремлений, продолжая атаковать колонны КамАЗов.

На всем протяжении трасса была нашпигованной минами, фугасами. Саперы их не обнаруживали щупами, а верные помощники – минно-розыскные собаки – не чувствовали на нюх опасные ловушки. Душманы оборачивали «итальянкии» (TS-50) в целлофан, обливали керосином, соляром, маслами. Гибли люди, техника! Логар, Гардез, Газни… Опаснейшие районы для маршей советских и правительственных войск.

Осенью 1980 года руководство афганской оппозиции призналось своим покровителям – госдепу США – в ослаблении влияния на центральные провинции страны. С одной стороны – душманские формирования в боях с ограниченным контингентом понесли потери в живой силе, с другой – испытывали недостаток в оружии и боеприпасах. Американское представительство ЦРУ в Пакистане на этот сигнал реагировало быстро. Лидерам оппозиционных партий, имевшим на территории Афганистана боевые отряды, были организованы поставки оружия караванным способом.

В первую очередь оружие шло душманским отрядам, сохранившим в операциях с советскими войсками боевой потенциал. Его приобретение осуществлялось лидерами оппозиционных партий, полевыми командирами за счет средств, поступавших на банковские счета в Пакистане. Военное имущество, боеприпасы, средства связи, медикаменты закупались и на деньги, вырученные за контрабанду опиумного и героинового зелья. Через Пакистан оно поступало в порты Индийского океана, где продавалось дилерам международного наркотрафика и морями – океанам шло на все континенты современной цивилизации.

В отлаженную систему поставок – в Пакистан наркотиков, обратно – оружия – вписалось много игроков, для которых присутствие в Афганистане советских войск обернулось привлекательным бизнесом. Одни из них решали политические амбиции, подтаптывая под себя уезды, провинции, другие разыгрывали коммерческие интересы, промышляя контрабандным товаром: коврами, камнями, лазуритом, драгоценным металлом. Героином и опиумом – святое! И на какой бы площадке не разыгрывались игры – политической, религиозной, экономической, силы афганской оппозиции извлекали прибыль, дивиденды! Их причастность к борьбе с советскими войсками была чертовски выгодным проектом! Под его реализацию шли огромные деньги американских налогоплательщиков! Таким образом, «пробивка» караванных маршрутов через границу с Пакистаном в деятельности многих сил, в том числе и афганского сопротивления, имела особое значение.

Командованием 40-й армии фиксировалось усиление душманских отрядов за счет поставок оружия из Пакистана. Оценив опасность режиму Кармаля, собственным войскам, оно приняло решение о выставлении заслона перемещению средств ведения войны в Афганистан методом караванных проводок. Принявший в сентябре 1980 года командование 40-й армией генерал– лейтенант Борис Иванович Ткач, эту задачу возложил на разведывательные подразделения ограниченного контингента.

Разведке Воздушно-десантных войск в Афганистане было приказано выполнять специальные задачи по борьбе с караванами во взаимодействии с армейской авиацией. Решением командующего армией нам, разведчикам 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, была определена полоса активных мероприятий по перехвату или уничтожению караванов, включавшая территорию вилайетов Нангархар, Кабул и Логар.

Логар – аль-джихад Бэб (ворота джихада) – так переводится с фарси-кабули название провинции, ставшей к концу 1980 года стратегическим коридором афганской оппозиции в поставках оружия в Афганистан. Ее территория удобна для перемещения грузов тайными тропами и ущельями. Восточные уезды провинции граничат с Пакистаном, подпирая горные субтропики Нангархара, западные – примыкают к центральной провинции Кабул. С севера на юг красивый ландшафт пересекает река с аналогичным названием – Логар. По ее берегам длинной цепочкой тянется кишлачный массив, утопая в «зеленке» плодовых деревьев.

Подполковнику Скрынникову – начальнику разведки 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, – информация о «духовских» проводках поступала через жиденькие каналы «гэрэушной» разведки Генштаба ВС СССР, агентурную службу государственной безопасности Афганистана – ХАД (хедмат-э амниййат-э доулати), в том числе – авиационную разведку на базе эскадрильи МиГ-21Р.

С целью ведения разведки и засадных действий на маршрутах проводки караванов в точки координат, указанных источниками информации, забрасывались разведывательные группы 80-й отдельной разведывательной роты дивизии. Адаптируясь к условиям местности, кишлачных массивов, они совершали налеты на караваны из вьючных животных, колесной техники. Таким образом, нарабатывали тактику борьбы с душманскими проводками, приобретая опыт в новом направлении боевой работы.

Между тем, командир звена вел вертолетную группу с таким расчетом, чтобы у «духов» не сложилось впечатления, что русскими проводилась разведка, оценивалась возможность засадных действий. Оказавшись в полосе караванного маршрута, отмеченного источником информации из афганского разведцентра «Шир», вертолеты вышли на боевой курс. В иллюминаторе скользила замысловатая сетка тропинок. По одним из них дехкане перемещались в соседние кишлаки, решая торговые дела натурального обмена, по другим – гнали на водопой, пастбища овец и верблюдов.

Имелись дороги для колесной техники, вывозившей из каменных карьеров руды, мрамор, гранит. Тропинки, что вились у хребтов и терялись в ущельях, использовались дехканами для ухода в горы, где они скрывались, пережидая опасность. Какие из них задействовались в проводке караванов? – Сразу не скажешь. Для выводов из оценки обстановки исходной информации очень мало. Необходимы были более точные данные, которые добывались агентурной разведкой и, в первую очередь, – ХАД. Служба безопасности Афганистана получала информацию из местных источников, близких к проводкам караванов, от прямых участников проводок, выплачивая им пайсу (гонорар).

За бортом вертолета мелькали краски зеленых массивов, снежных вершин и синего-синего неба. Всюду кипела жизнь! Кипела она у водных артерий с бесчисленным количеством кишлаков и замирала у брошенных дехканами жилищ и строений. С набором высоты пейзаж из узеньких тропинок менялся на объемный рисунок пространства, в котором паутинки путей сообщения, собираясь в пучок, разбегались в долине на юго-восток – к границе с Пакистаном.

«М-да-а, караванам из вьючных животных – раздолье! Спустился в пойму реки Логар, выгрузился и все дела… Так-так… А ведь где-то здесь перевалочная база… С нее оружие идет к конечным адресатам назначения. Но где эта база? Если не местная агентура, то кто на нее сориентирует разведку ВДВ?», – думал я, охватывая взглядом зажатую хребтами долину.

Оценивая с борта вертолета места размещения засад, выходы к точкам эвакуации групп после выполнения заданий, я выделял на карте транспортные артерии, сходившиеся в ущельях, отмечал участки, где, с моей точки зрения, удобно вести караваны, площадки для посадки «вертушек», помечал кишлаки как возможные перевалочные пункты.

Размышления прервал Баравков:

– Товарищ старший лейтенант, командир экипажа зовет.

– Летчик зовет!

В кабине пилотов командир экипажа кивнул:

– Смотри – трактора с тележками.

– Правее тридцать!

Через блистер кабины заметил облако пыли, демаскирующее машины с прицепами.

Командир авиагруппы понял мое решение сходу.

– Досмотр! «Двадцать четвертые» – в прикрытие. Берем в «коробочку»! Садись в голове «ниточки», вторым бортом – с тыла.

– Понял, – весело крикнул пилот.

Я кинулся к разведчикам:

– Перьков, готовность – полная! Досмотр с Баравковым! Азарнов!

– Страхуешь лейтенанта Перькова. Черепом крутить по кругу!

– Нищенко! Общее обеспечение захвата. Как на уроках! Вопросы?

– Никак нет!

– Работаем!

Касание земли. Вперед! Разведчики ринулись к объекту захвата, не спуская глаз с обочины, прикрытой колючим хмызником. Одновременно блокировав трактора, обе группы разведчиков лишили их возможности маневра.

Со связистом Николаем Есаулковым бросились к ведущему трактору. С этой позиции лучше просматривались действия разведчиков. «Рисунок» захвата получился красивым, в смысле – профессиональным в исполнении, но с лишними движениями при броске к объекту, что нарушило синхронность во времени. И, черт побери, у разведчиков не хватало дерзости! Блеска в глазах!

Распластавшись на земле, водители тракторов вытянули перед собой заскорузлые руки. Не добежав несколько шагов к их телам, споткнулся, как подумалось, о комок верблюжьей колючки, но нет – ситуация оказалась драматичней! Сверху на нас пикировала пара «двадцать четвертых», сокрушая звенящим грохотом двигателей все живое на свете. Проскочив над головами, «горбатые» ушли в набор высоты.

«Ну, черти! Стоп-стоп! Впрочем… Это ж изюминка!»

– Что, если всамделишный караван «проутюжить» ложным заходом «вертушек»? А, Есаулков?

– Так точно, товарищ старший лейтенант! «Душки»-то в шоке – смотрите! – кивнул связист на водителей.

– Молодец! Замечаешь! Перьков, Архипов – тележки, Сокуров, Гапоненко – трактора. На досмотр минута, и уходим!

– Баравков, «сними» информацию с афганцев! Есть ли в кишлаках люди с гор? Сколько? Чем занимаются?

Заместитель, знавший фарси, включился в опрос водителей.

– Товарищ старший лейтенант, в тележках чисто, только дрова, – доложил подбежавший Сокуров.

– В тракторах ржавые ключи и больше ничего, Валерий Григорьевич.

– Принял, Паша. Сработали быстро, но вопросы есть! Разберемся на базе!

– Товарищ старший лейтенант, – окликнул Баравков, – в кишлаках посторонние люди, водители, говорят, их видели. Бывают ночами, но кого они представляют, кто за ними стоит, водители не знают или боятся раскрыть. После атаки «горбатых» приходят в себя.

– Хрен с ними, Гена! Уходим! Нищенко, отход! Прикроешь группу!

Сжатым кулаком сержант обозначил – понял. Взлетели и прошлись над тракторами с прицепными тележками. «Ориент» отмерил четыре минуты от посадки до взлета. Неплохо. Учебно-боевой досмотр на хорошую оценку сработан – можно домой.

Едва не касаясь стойкой шасси вершин апельсиновой рощи, вышли к магистральной трассе и пошли на Кабул, оставляя справа по курсу кишлаки и «зеленку», чтобы не получить в борта из ДШК по горсти металлолома.

Обогнув столицу Афганистана вдоль восточной окраины, на посадку в кабульский аэродром зашли с Пагмана. Оглушенные полетом, спустились на пахнувшую керосином бетонку.

– Паш, проверь оружие и – перекур. Я к «двадцать четвертым».

– Понял, Валерий Григорьевич!

Экипажи «припарковавшихся» «вертушек» весело обсуждали задание. Потные, возбужденные летчики с удовольствием смеялись по случаю успешного окончания очередного боевого дня. Налет часов отработан, можно и отдохнуть.

– Кто меня, пацаны, едва не «побрил»?

Покатываясь со смеху, летчики показали на рыжего паренька с гермошлемом в руке.

– Давай «пять»! Молодец!

– Причитается, командир!

– Уж как положено!

Постояли еще, посмеялись, остывая от полета.

– Ну, что? Обсудим маневр, небесные волки?

– Сильно, командир? Применим в захвате?

– Обязательно! Атака получилась эффектной! Впечатлило!

– Еще кое-что придумаем!

– Принимается! Отработали чисто, претензий нет! Дружеский локоть чувствовал лично. Баня в 20.00, ребята, и без опозданий! И как положено, не забывайте науку Суворова!

– За приглашение спасибо, командир! Будем!

– Не сомневаюсь! Задумку – завалить караван – отцы-командиры не оставят в покое. Сработаем?

– Сработаем, Валера! До вечера.

– Пока, ребята!

Очередной вылет на авиаразведку принес результаты. Я мысленно группировал их по признакам и направлениям. В целом сложилось представление о дорожной сети, расположении кишлачного сектора, системе транспортно-пешеходных артерий, что позволило формировать замысел борьбы с караванами во взаимодействии с армейской авиацией. Рождались варианты применения разведывательных групп на разных направлениях. Наработки были реальными, о чем и доложил начальнику разведки дивизии по прибытию в расположение:

– Маршрутная сеть от гряды Спингар, товарищ подполковник, располагает условиями для переброски грузов в центральные уезды страны на колесной технике, тракторах и вьючных животных. Обеспечивает подходы к кишлакам на путях перемещения оружия и организацию перевалочных пунктов в удобных местах. Возможность складирования оружия, боеприпасов в пойме реки Логар сочетается с наличием в ней дорог и маскировкой караванов – «зеленкой», под обеспечением, скорее всего, местной агентуры проводки караванов.

– Ты разглядел ее с вертолета, Валера?

– Агентуру!

– Никак нет, товарищ подполковник! Но без агентурного прикрытия я бы не решился вести караван к столице, где натыканы войска шурави и «зеленых». Дуракам не платят хорошие деньги за караванные проводки, товарищ подполковник.

– Хм… Не дерзи старому подполковнику! Продолжай!

– Предположительно, противник исходит из принципа, что подтягивание караванов к магистральным коммуникациям опасно. Их движение на равнине, так или иначе, контролируется нами, поэтому, полагаю, что в районе Хоши имеются склады с оружием. Дальнейшее движение военных грузов к конечным «потребителям» осуществляется на вьючных животных мелкими партиями с предметами торговли на рынках. Для маскировки.

– Хорошо, Валера! Условно соглашусь с тобой. Ну, а дальше что?

Понимая мое настроение на атакующую тактику в отношении караванных проводок, Михаил Федорович, заставлял меня анализировать ситуацию. Безусловно, ему хотелось убедиться в качественном продумывании операции по перехвату караванов, обоснованности аргументов, которые бы имели право на жизнь.

– Если командование не торопит нас на совершение сиюминутных подвигов, товарищ подполковник, считаю необходимым ориентировать агентурную разведку на конкретную информацию по нашей задаче. В первую очередь, имею в виду ХАД!

– Это ж… – вмешался было Иван Комар – командир дивизионных разведчиков.

– Так точно, Иван Геннадьевич! Информация ХАД носит скользкий и, зачастую, опасный характер, порой не соответствует действительности вообще, но она имеет оперативный плюс – быстроту прохождения к нам! Что мешает нам процеживать ее через факторный анализ, уточнять у «каскадеров» и реализовывать немедленным образом? Летать вслепую, рыская по дорогам и мандехам – бесполезный номер. В этом убеждаемся всякий раз, как только возвращаемся с барражирования по «духовским» местам. Впрочем, как и сейчас!

– Это так! – произнес начальник разведки, прикуривая сигарету.

– Чего скрывать, товарищ подполковник? Дразним «духов» пролетом авиации в их глубоком тылу, раскрываем свои намерения, вызываем реакцию мер противодействия. Они наблюдательны и очень осторожны! Или мои рассуждения, Иван Геннадьевич, выстраиваются не в этом русле?

– Чего уговариваешь, Валер? – отмахнулся Комар. – Товарищ подполковник, на мой взгляд, доводы Марченко убедительны.

– Есть предложения, Иван? Выкладывай!

– Предлагаю высказаться командиру группы! На караван идти ему!

– Хм, давай, Валерий Григорьевич, быстро и без авантюрных намерений! У меня и без этого голова болит.

Откинувшись на полог палатки, Михаил Федорович приготовился слушать предложения по выходу дивизионной разведки на караванные маршруты с целью перехвата караванов. Командиру дивизии генерал-майору Рябченко нужен результат! Результат нужен был и командующему 40-й армией!

– В этой операции предлагаю работать двумя группами. Одна идет на караван и действует в интересах реализации информации, другая – на «вертушках» прикроет захват. В случае необходимости ее же выводим на досмотр. Привлечение «брони» – отдельный разговор, в зависимости от ситуации. Ночью бронетехникой страхуем выход групп из заданий или рассредотачиваем внимание «духов» от наблюдения за целью.

– То есть?

– Отвлекаем от группы, попавшей в форс-мажорные обстоятельства.

– Ну, да! – прервал начальник разведки. – Если группу зажмут, а время идет на секунды… Понимаешь, о чем говорю?

– Так точно!

– Пока «броня» подтянется к группе, от нее ничего не останется. Хорош каламбурчик, да?

– Хорош, товарищ подполковник! Действительно, роль «брони» в операции не просматривается – далеко и не успеет! Таким образом, обсуждение вопроса агентурного сопровождения действий разведгрупп в тылу противника становится темой номер один!

– Опять за свое…

– Что имеется в виду? Без агентурной поддержки местного населения, среди которого мирных жителей, в принципе, нет, – не обойтись! Мужское население либо в горах, либо в кишлаках в виде ополчения из пацанов и вполне здоровых стариков. Они чертовски опасны!

– Да, и раненые душманы! Мы не вписываемся в их понимание о добре и зле, значит, наши отечественные разведывательные органы не войдут с ними в контакт ни при каком развитии событий – только через ХАД. Значит, искать контакты и выходы на источники информации в полосе караванных проводок среди местного населения следует именно через ХАД, где, впрочем, все продается и покупается! Информация – тоже! Выходы «хадовцы» найдут! Они есть! В чем я убедился в последний раз, доставляя пленных душманов в их отделение «беспеки» не далее, чем неделю назад. Помните, товарищ полковник? Так вот! Одних «духов» саурские революционеры пытали изуверскими методами, другие «духи» сидели рядом и улыбались – значит, свои!

– М-да-а-а, Валера, понимаю, но ближе к делу.

– Есть к делу! Условия нашей работы имеют ряд особенностей, связанных с караванными проводками ночью! Именно ночью!

Скривившись, словно от зубной боли, Михаил Федорович вскочил.

– Ты советский человек, Марченко? А?

– Так точно, товарищ подполковник! Взращен комсомолом и воспитан партией! Офицеры едва сдержали смех от моей, если не хулиганской, то вызывающей, выходки.

– Так почему же не понимаешь простой истины на «блюдечке с золотой каемочкой»!

– Слушать начальника разведки, товарищ старший лейтенант! Учи вас, учи, о чем можно говорить, а о чем – нельзя! Запомните все! Особенно ты – авантюрист! Афганская агентура не наша с вами ком-пе-тен-ция! Понимаешь, чудак-человек? Не на-ша!

«По-о-несло дядю Мишу… Хотя, чего уж пенять? Агентурное сопровождение разведгрупп в «духовском» тылу за один день не решается. «Гэрэушники» в этой работе беспомощны, «кэгэбэшники» в военные дела не лезут – их интересует политическая информация для Москвы. Нравится кому-то или нет, выходит – ХАД! С ней, правда, надо работать аккуратно!».

Итак, рассуждаем! От трассы Кабул – Кандагар до полосы разведки, в пределах которой планируются засадные действия двумя-тремя разведгруппами одновременно, более тридцати километров. Начальник прав! Это расстояние! «Броня» не успеет поддержать ни одну из групп, оказавшуюся под ударом. «Духи» «пройдутся» по ним быстрее, чем бронетехника подтянется для оказания помощи, тем более, информации о противнике – никакой. Какие отряды? Сколько? Места дислокации? Ничего, кроме общих или противоречивых данных! Сунемся без страховки в душманский рассадник, «бородатые» оторвут нам головы и не поморщатся. Опять же, рассчитывать на результат по перехвату караванов можно лишь ночными засадами! В этом я был убежден!

– Чего молчишь? Рассказывай! Как сработали на досмотре?

– А? «О чем это он? – недоуменно взглянул на начальника, – Ах, да…» – Нормально, товарищ подполковник, пойдет. Вертолетчики придумали «изюминку». Молодцы!

Михаилу Федоровичу понравился мой доклад о «психической» атаке боевых вертолетов. Не упуская инициативы, подмигнул Комару, мол, поддержи, Иван.

– Товарищ подполковник…

– Ну, что еще?

– Оставлять группу на ночь без прикрытия, действительно, опасно! В душманском гадюшнике никто не поможет и схарчат нас с удовольствием! Но и выходить на системный перехват караванов без ночного поиска – пустое дело. Если не возражаете, возьму на захват Перькова, а Перепечин подстрахует на «вертушках».

– Но Перьков же не летал в район, – встрепенулся начальник.

– Ночью все кошки серы, товарищ подполковник, а у Паши – хватка. Разберемся!

– Все же настаиваешь на ночь?

– Так точно! – я посмотрел Михаилу Федоровичу в глаза.

– Подумаю, авантюрист! Ох, и авантюрист ты, Марченко!

Перелом в настроении подполковника Скрынникова в пользу подчиненных при обсуждениях боевых заданий происходил в минуты, когда он убеждался в правоте и силе духа собеседника. Начальник разведки понимал, что предложения командиров разведгрупп рождались не с «кондачка», а в результате практической работы в засадах и аналитических исследований результатов.

– Глубоко не полезу, товарищ подполковник, высажусь минут за двадцать до наступления темноты, осмотрюсь, понюхаю воздух и за полтора часа выйду к месту засады.

Уткнувшись в «пятидесятку», Михаил Федорович раздумывал.

– На что бы еще обратил внимание, товарищ подполковник! Смотрите карту – сужение рельефа между хребтами. Именно здесь дороги, собираясь в «пучок», создают условия блокирования в узком проходе нескольких путей одновременно.

– Существенно! – кивнул Михаил Федорович.

– «Капкан», товарищ подполковник! «Душманский капкан». Основной вид «духовской» тактики в отношении нападений на колонны наших войск! Обратили внимание! А что? Клин вышибают клином! Сработаем «духовской» методой!

Засадные действия обсуждались долго. Еще не раз подполковник Скрынников вскакивал, потрясая кулаками, пока у старшины Андрейчука не появилась мысль:

– Пора ужинать, товарищи офицеры, стынет же!

Утро следующего дня принесло ожидаемые вести – две разведгруппы готовятся к засадным действиям. Моя – основная – действует в засаде, Александра Перепечина – страхует на «вертушках».

С командиром вертолетной группы отработали пролет над душманской территорией таким образом, чтобы у противника не сложилось впечатление о ведении русской авиацией разведки. Взлет осуществили двумя парами в строго рассчитанное время. В иллюминатор я отслеживал прохождение ориентиров, помеченных на карте, ситуацию в полях, кишлаках, чтобы иметь представление о плотности населения с уходом светлого времени суток.

На бреющем прошли ориентир поворота в район предстоящих действий – перекресток дорог южнее кишлака Сангархейль, и левым виражом вошли в зону задания. Таким образом, завершили условную «петлю» пролета над контролируемой душманами территорией, чтобы им сложнее было «привязать» вертолетную группу к нашему заданию.

Вечернее солнце клонилось за гребень хребтов, разбросав по долине жутковатые тени, вызвавшие мурашки на теле. Бр-р-р.

– Внимание, парни – собраться! Прибываем!

Я поднял руку – сигнал: «Приготовиться!». Группа превратилась в механизм со взведенной пружиной. Встретившиеся взгляды – мой и командира звена вертолетов – были в едином порыве…

«Как там? В порядке?» – спрашивал мой.

«Подходим», – кивнул «звеньевой».

– До встречи, ребята!

Сжатыми кулаками экипаж пожелал нам добра.

– За успех нашего дела – безнадежного! – бросил в след командир.

– За успех!

В салоне склонился к Перькову.

– Внимательней за тылом, Паша, «духи» очень быстры! Не спеши! Старайся все видеть!

– Понял, Валерий Григорьевич.

Трудно представить следующую минуту – там, на земле! И будет ли она вообще? Вперед! Группа выскочила за борт вертолета и заняла положение к бою. Вертолеты ушли маршрутом, не создавая в окружившей нас пустоте впечатления выброски группы разведчиков в солончаковой степи Гумаран. Мы лежали в прогорклой пыли, ощетинившись стволами, и вдыхали запах звенящей вокруг тишины. Сейчас группа должна превратиться в тень, чтобы вместе с другими тенями скользить к горушке в треугольнике трех кишлаков.

На востоке темнеет быстро, отчего не всегда улавливается грань превращения сумерек в непроглядную ночь, и тишина становится звонче, опасней, вызывая дрожь в напряженном теле. Я вел группу к расщелине, образуемой вершинами на участке трехсот – не более метров, куда стремился «пучок» многочисленных дорог и тропинок.

Меня интересовала вершина с отметкой 2102 метра. Она вскинулась между ближайшим к нам кишлаком – на севере – и горой Срегар, в две с половиной тысячи метров, – на юге. Именно ее я выбрал для засады, полагаясь на господствующее положение над местностью, что позволяло контролировать выход из ущелья.

После десантирования не торопился: адаптировал группу к темноте, звукам солончаковой степи – свидетельницы тайного вторжения. Оценил расстояние до ближайшего к нам кишлака, уверился в «подушке» безопасности, которую создавал всегда, когда предусмотрен контакт с противником. Учел направление ветра – турбулентной воздушной массы, вырывавшейся из горловины ущелья на открытое пространство.

Притерлись к обстановке, подышали воздухом, насыщенным запахом верблюжьей колючки и чем-то еще, похожим на полынь приволжских степей. «Пожалуй, в лоб не полезу. Сориентирую дозор на хребет, где скроемся в тени, отбрасываемой гребнем – верхним контуром гряды».

– Пригляделся, Ксендиков? Подышал?

– Так точно!

– Забирай правее и осторожно сближайся с горушкой! Не торопись! Азимут – девяносто. Дальше три тысячи метров… Высота, обращенная плоским откосом к нам, – место засады в соответствии с решением! Дальше – сигналами.

«Оторвавшись» от группы, дозор пошел по условной кривой, обозначенной при уточнении порядка сближения с объектом засадных действий. Постепенно втягиваясь в тень, образуемой гребнем гряды, растворились в ней, потерялись для противника…

Сложный период втягивания в задание обострял рефлексы внешними факторами. В первую очередь – звуковыми! Порыв ли ветра, вой шакалов, крик ишаков кидали тело на земле, шлифуя реакцию самосохранения, данную человеку природой. Тренировки! Тренировки! И еще раз – тренировки на базе шлифовали мастерство выдвижения к объекту интересов.

– Как, Есаулков?

– Нормально. «Молчим».

Молчим! Это значит, в эфир не выйдет сигнал тангентой, не сорвется фраза: «В порядке». Молчим – целее будем!

Тишина становилась звонче, опасней – не тишиной, а волчьей повадкой «духов» красться в густой темноте остывающей ночи. Мы уже вышли к «связке» дорог, входивших в расщелину «пучком», как я их условно назвал, увидев с борта вертолета.

Расщелина – это суженное пространство в несколько сотен метров, образуемое расположенными напротив друг друга хребтами. Вершина левого, ближнего к нам хребта, – место засады на караван противника. Если ночью караван пойдет, мимо нас не проскочит. Северную ли он выберет дорогу относительно нашей вершины или южную, значения не имело – караван обречен на любом маршруте. И вот почему. Изюминка состояла в том, что какой бы путь ни выбрал старший каравана (караван-баши) после выхода из ущелья: северный ли, южный, караван пойдет мимо нашей горы. Северный? – Караван окажется между засадной группой и кишлаком, до которого два километра открытой степи. Внезапным огнем из засады нанесем ему невосполнимый ущерб и добьем в чистом поле. Уйти ему некуда! Правда, в этом сценарии есть существенное дополнение – возможная поддержка населения кишлака (местного ополчения) охране каравана. То есть, мной не исключалась совместная атака жителей кишлака и прикрытия каравана. Это бы создавало определенную проблему, но все-таки не очень большую. Противник мог нас атаковать с одного направления, консолидировано, но только с одного.

Если караван пойдет южным маршрутом, тем более он обрекался на гибель, причем, без вариантов. Он окажется зажатым кинжальным огнем в расщелине, где ему никто не поможет! Без возможности маневра, отхода назад, движения вперед, сопротивления под огнем сверху путь один – к Аллаху. При этом развитии событий местное ополчение может тоже включиться в поддержку попавшего в засаду каравана, тем более, среди боевиков прикрытия могут быть выходцы из района действий. Но помощь каравану придет позднее! «Духам» надо будет разобраться в ситуации, выйти на рубеж атаки, что неудобно с точки зрения положения их кишлаков на местности. Мы же выиграем время и будем его тянуть до прилета «вертушек» с резервной группой Александра Перепечина.

Таким вот вырисовывался расклад предстоящего боя. В случае, если караван пойдет! Нет? Снимемся перед рассветом и уйдем в квадрат эвакуации на базу и будем ждать следующего раза, чтобы сработать как надо. Наша работа без агентурного сопровождения борьбы с караванами сводилась к принципу: «повезет – не повезет».

Справа открылась «изюминка» засады – расщелина, таившая противнику «капкан». Попавшему в нее каравану она не оставляла не единого шанса на благоприятный исход. Втянулся? И все!

– Товарищ старший! Караван!

Сержант не ошибся, он был тысячу раз прав! Из ущелья, тяжело переваливаясь на ухабах, вышла «бурубухайка». Рассматривая колоритный объект в пылающей полоске зари, прошептал: «Быстрей же, быстрей!» Подсознание реагировало на психоэмоциональное состояние – опасность! Цель!

Между тем, видавшая виды развалюха, отплевываясь черным выхлопом несгоревшего топлива, вышла на финишную прямую выставленного ей «капкана»! Она шла в него с каким-то даже достоинством, увлекая за собой караванную проводку. Следом шли верблюды, груженые поклажей бордового цвета, тюками, зашвартованными ремнями из кожи. За «королями пустынь» скрипели гужевые повозки, запряженные лошадьми. Седевшие на них всадники, покачиваясь в седлах, явно боролись со сном. Тяжела, видно, душманская доля! Ох, тяжела!

Вьючную тяговую силу сопровождало свыше двух десятков вооруженных людей, одетых в темные широкие одежды. Они в такой же полудреме брели по обочинам пыльной дороги, восстанавливая силы от изнурительного пути через горы. Усталость душманов расценил хорошим признаком, указывающим на их меньшую боеспособность и реакцию в оказании сопротивления.

Далее шли трактора с прицепными тележками – не большие, но юркие машины, способные тянуть свыше тонны полезного груза. Вон и «хвост» «духовской» «ниточки» – три пикапа. Они вышли из ущелья, освещенного лучиком солнца, скользнувшего из-за снежных вершин Гиндкуша.

– В порядке, Игорь?

– Еще повоюем, товарищ старший лейтенант! – усмехнулся Нищенко.

– Держись, дружище, я – к Азарнову.

Несколькими рывками перебежал к командиру третьего отделения.

– Караван на подходе, Андрей, собраться в «кучку». «Тянет» его попугайского вида развалюха. Обычная! Скорее всего, «духам» ничего не осталось, как задействовать ее после преодоления перевала километрах в двадцати отсюда.

– Караван-то большой, товарищ старший лейтенант?

– Серьезный, Андрей, дай Бог, «проглотим»! Работаем по заданию! «Трассером» «снимаю» водителя – сигнал атаки каравана! Ты же – из «Мухи» (РПГ-18) «гасишь» последнюю машину, чем наглухо закроешь «капкан». Разумеешь?

– Так точно!

– А там «вали» сопровождение каравана! Не позволяй ему поднять головы, но аккуратно – одиночными. И, как поется в песне, – «пишите письма мелким подчерком»! Гуд?

– Все! Я с Есаулковым – правее тебя, «148-ю» – на прием.

Взглянул на ориентир – кусок известняковой породы. Как только «голова» каравана его достигнет, выстрелом просигналю начало атаки.

Вряд ли догадывался «водила» в тюбетейке, вышитой золотой канителью, жемчугом ли, бисером, что, втянувшись в расщелину, лишится маневра. Назад дороги не было! Ее закроют верблюды, трактора с тележками, которые двигались следом. Все единицы караванной проводки лишались возможности развернуться назад, чтобы принять боевое положение при атаке засадной группы, уйти от огня с обеих вершин, образующих узкий проход.

Выводы из оценки обстановки не вызвали сомнений. Если не изменится скорость движения каравана и он последует в том же темпе, внезапному огневому воздействию подвергнется большая часть каравана. Остальную же его часть, оставшуюся за горловиной «капкана», уничтожит группа Перькова.

Оптимизм имел основание. Была нужная плотность единиц караванной проводки (структуры). То есть, дистанции между машинами, ишаками, верблюдами, лошадьми – всеми вместе взятыми. Именно они войдут в полосу наибольшего поражения стрелковым оружием и ручными гранатами с гребней хребтов. Время было еще прикинуть, внести уточнение! Его не было на непозволительную роскошь – дрогнуть, усомниться!

Время – 6.30. Взлет авиагруппы через десять минут. Строить иллюзии в отношении техники, привлекаемой душманами к перемещению грузов из-за границы, пустой разговор. Ее роль не всегда заключалась в скорости движения и, зачастую, сводилась к задаче – доехать до конечного пункта разгрузки, а там – хоть и «не рассветай»! Это устраивало лиц, формирующих караваны в Пакистане, и тех, кто встречал их на афганской территории. «Собака лает – караван идет!». Мудрая восточная поговорка отражала истинную ментальность местного населения, жизнь которого выстраивалась волей Всевышнего.

«Духи» задействовали машины на отдельных участках маршрута, в нашем случае – конечных, что навевало на размышления о наличии в ущелье перевалочных баз и пунктов, где аккумулировались оружие, боеприпасы, средства связи, медикаменты. Позднее это «добро» «расфасовывалось» по отрядам и формированиям, представляя реальную угрозу советским войскам.

Где же, где агентура КГБ, ГРУ, военной контрразведки, прочих «экзотических» и «секьюритических» структур, которые бы занимались добыванием сведений по душманским проводкам?

Между тем, «борцы за веру» отрешено брели по обочинам дороги, не замечая ни техники, карабкавшейся по камням расщелины, ни выбившихся из сил животных. Они шли, «прижавшись» к верблюдам, лошадям, мулам, выбрав место в походном порядке каравана. Скорее всего, из житейских соображений, чем из интересов охранных функций – меньше пыли, выхлопа газов. В поклаже животных из ярких цветов имелись вода, питание, спальные принадлежности на ночь – удобно и все, как у людей!

В данном случае для нас не имело значения распределение обязанностей в составе проводки – обеспечение, сопровождение, охрана каравана. Все они совместно отвечали за его доставку в пункт назначения адресату, который был известен только караван-баши. Отлично вооружены, подготовлены, злы и кровожадны.

Обеспечение каравана в широком смысле слова – это его живучесть на пути следования по афганской территории. Оно «привязано» к нему системой правил и направлено в интересах агентурного сопровождения, привлечения ополчения, вывода каравана на безопасные маршруты. Исходя из тактических соображений, группа обеспечения в задачах проводки имела более широкие и глубокие функции, нежели охрана каравана.

Функции охраны относительно объекта прикрытия, прежде всего, подразумевали ее боевое предназначение и непосредственную безопасность каравана. Во имя его спасения охрана будет биться до последнего моджахеда.

Итак, замыкание каравана «вписалось» в зону воздействия огня засадной группы. Это начисто лишало караванную проводку возможности маневра, принятия боевого положения, противодействия и выхода из создавшегося положения. Более того, противник оказывался в ситуации полной неспособности атаковать нас с фронта или обострить ситуацию на уязвимом правом фланге.

«Бурубухайке» осталось пройти метров двести до рубежа, служившего началом атаки. За ней, чуть приотстав, «плыла» вереница верблюдов, компактно втянувшись в дефиле, потом шли трактора, пикапы с двумя ДШК в грузовых отсеках. Караванные единицы «вписались» в границы участка сплошного поражения, в пределах которого огонь засадной группы сконцентрируется на охране с задачей ее уничтожения в первые секунды боя. Таким образом, «духи» попадали в их же классически расставленный «огневой мешок» – «душманский капкан», как его называли мы, разведчики!

Зафиксировал взгляд на цели – водителе. Рядом сидел пассажир в лунге белого цвета – не иначе караван-баши! Вид достойного уважения душмана не ввел в заблуждение, указывая на него как на представителя звена управления в цепочке поставки грузов в Афганистан. Выбирать не приходилось – его первым и валю! Еще немного, еще чуть-чуть! Нельзя оставлять «хвост» за горловиной участка сплошного поражения! В противном случае, он выпадет с линии огня разведчиков, и отрезанные «духи» могут решиться на сопротивление не контролируемым маневром с тылу, флангов. Поэтому отделению Азарнова вменил в обязанность – блокировать замыкание каравана, чтобы лишить его действий.

– Товарищ старший лейтенант, Баравков на связи, – шепнул Есаулков.

– Слушаю, «11».

– «Духи, «03». До двадцати «штыков» вышли из кишлака.

Та-ак, сволочи, взаимодействуют… Опять же, все как у людей… На часах – 6.40. Вертолетная группа – в воздухе. «Эх, была – ни была!»

– «11», «горбатые» в пути. Подпусти метров на сто и – с Богом – вперед! Раньше нашей атаки себя не обозначай.

– Понял, «03».

В открытый эфир? А ну, засекли? Не-е-е-ет, поздно! Роли не играло! Караван втянулся в узкую часть расщелины, оказавшись в полосе кинжального огня засады. Если «духи» и слушали эфир, среагировать не успеют. Вот они все – «бурубухайка», вереница животных, охрана с монотонно-зомбирующим шагом и китайскими АК на плечах… Караван в западне! Время!

– «10», готовность! Прием.

– Понял, – ответил Перьков.

Утомительно тревожны последние секунды перед атакой! Неприятный холодок в животе, стук собственного сердца, рвущего на груди тельняшку… Однако пора! Мушку проверенного в боях АКМС совместил с прорезью прицела, «наложив» условную линию выстрела (расстояние 100 – не более) на белую чалму караван-баши, затем – водителя. Пару движениями потренировал перенос огня с одной цели на другую и, окинув крайним взглядом караван, нажал на спуск автомата.

Караван-баши с водителем уткнулись в панель приборов. Глухие выстрелы ручных противотанковых гранатометов подгруппы Азарнова разнесли «бурубухайку» и пикап, замыкавший колонну. «Душманский капкан» закрылся! Автоматные очереди смели кучку «духов» охраны и сопровождения. Упавшие под пулями животные перегодили дорогу колесной технике, ставшей легкой добычей для поражения удобными в этих случаях РПГ-18 («Мухами»). Свыше десятка душманских тел лежали там, где их настигла смерть в первые секунды атаки. Раненые ползли с линии огня, пытаясь найти укрытия за трупами животных, камнями, опрокинутыми тележками тракторов.

Уничтожение живой силы противника определено второй целью операции. «Духовская» колонна превратилась в жалкое зрелище!

– «12-му», «13-му», контролировать расход боеприпасов, – скомандовал Нищенко и Азарнову.

Раненые душманы и те из них, кто не попал под смертельный огонь засады, предприняли попытку сопротивления. Из неудобного положения – снизу-вверх отстреливались одиночными выстрелами, рассчитывая, вероятно, на поддержку ополчения. «Подавить сопротивление, иначе организуются на правом фланге!» – мелькнуло в голове.

– «13», ты под огнем! Не видишь, что ли?

– Добивай, если видишь! Бьют из-за вьюков и трупов лошадей.

– «03», обходили слева, сосредоточился на них.

– В порядке?

– «Гаси» этих, по тебе ведется огонь.

Тех душманов, кто отстреливался в секторе Нищенко, нам с Есаулковым не достать. Мешали трупы погибших животных.

– «11», что у тебя? – запросил Баравкова.

– «Душары» залегли, оценивают ситуацию, бой слышат, но мер не предпринимают.

– Та-а-а-к, Гена, не жди, когда к ним придет решение, как действовать дальше! Оценивают ситуацию, думают, что происходит у них за горой. Может, ждут подкрепления. Отслеживай их шевеление и докладывай изменение обстановки.

– Понял, «03»!

Баравков контролировал ситуацию с опасного кишлачного направления, но фактор внезапности атаки уже проходил, минут через пять ополчение поймет, что ему надо делать, несмотря на то, что в его составе в основном пацаны лет шестнадцати и старики. Они чертовски подвижны и смерти не боятся – лезут напролом.

– «12», «духи» за «бурубухайкой», не спускай с нее глаз.

– Вижу! За нее стащили раненых.

– Придут в себя, откроют огонь. «Мухой» сработай под машину, рикошетом ударит по ним.

– «Смальну».

Бухнул ручной противотанковый гранатомет. Камни, щебень косвенным поражением смели укрывшихся за машиной «духов».

– «03», я «11», прием.

– Слушаю, Гена.

– «Духи» двумя группами по десять-двенадцать бойцов вышли от кишлаков.

– Действия первой группы?

– Кажется, собираются в атаку.

– «Кажется» – не в счет, черт бы тебя побрал! Оцени их действия!

– «03», по всем признакам – собираются в атаку.

– Расстояние?

– Метров шестьсот.

– Готовь дымы – «вертушки» на подлете.

– Понял вас.

«Ориент» показывал 6.55. Вертолетная группа вот-вот должна появиться на горизонте, пора ее выводить на цель. «Духи» пытались деблокировать караван.

– Связь с «вертушками», Есаулков.

Связист протянул гарнитуру станции для связи с авиацией.

– «Заря», «Заря», я – «03», прием.

– Я – «Заря», прием.

– «Заря», веду бой с «духовской» «ниточкой» в координатах… С направления Хоши атакован тремя группами «духов» до пятнадцати человек в каждой. На площадку с координатами… высади досмотровую группу для загрузки на борта захваченного оружия. Там наши! Себя обозначат оранжевым дымом, прикроют посадку. Как понял? Прием.

В эфире – тишина. Командир авиаотряда анализировал ситуацию, понимая, что эвакуация группы пошла по иному сценарию, а сложившаяся у нас обстановка увеличила риск потери экипажей. Но вертолетчик настроен решительно.

– «03», я – «Заря», выхожу на вас, уточни ориентиры.

– Даю дымы!

Схватил гарнитуру Р-148:

– Гена, обозначь себя дымом и срочно – за камни! «Вертушки» на подлете!

– Принял, «03».

– «10», слышишь нас?

Перьков «въехал» в задачу – отлично. Вновь ожила «148-я»:

– «03», я – «11», «духи» идут на сближение.

– Понял, Гена! Подпусти метров на 300 и – одиночными! Одиночными! «Заря» вышла на боевой курс.

– «Заря», «Заря», я – «03», свои обозначены дымом: азимут – 140, как понял, прием?

– Понял, «03»! Понял! Меня наблюдаешь?

– Не вижу! Я на обратном скате вершины.

– Я-я-ясно…

По «148-й» – Баравкову:

– Гена, «вертушки» наблюдаешь?

– Вижу, «03», «горбатые» заходят в атаку.

– Какого хрена молчишь? Обозначил себя?

– Так точно!

В микрофон «809-й»:

– «Заря», я – «03», дымы наблюдаешь?

– Вижу! Цель – тоже.

– Работай, дорогой!

– Атакую, «03»!

«Фу, черт, какая жара!». Смахнув пот со лба рукавом десантной куртки, оглядел караван. Жалкое зрелище … Трупы погибших животных с телами душманской охраны валялись в лужах крови, возбуждая аппетит афганских мух. Из маломальских укрытий, занятых душманами, не попавшими под смертельный огонь, торчали конечности ободранных рук и ног. Но и там пули разведчиков нашли «духовские» тела, кромсая их на куски.

От поверженного каравана зазвучали выстрелы. Вычленил три очага сопротивления, откуда «духи» вели ленивый огонь. Визг рикошета резал слух. Это в кино пули свистят над головой, прижимая к земле, в реальной же обстановке они шелестят – неприятно и очень тревожно…

– Что у тебя, «11»? – запросил Баравкова.

– Огрызаются, сволочи!

– Сколько перед фронтом?

– Человек сорок – точно.

– Долби одиночными, как учили: «Мой выстрел первый и в цель!». Что не понятного?

– Понятно! «Духи» бьют для острастки, выжидают.

– Контролируй их и держи на дистанции.

– «Горбатые» меня не «проутюжат»?

– Не волнуйся! Видят тебя, но дымы держи под рукой – с ними спокойней!

Оставшиеся в живых душманы затягивали время в ожидании подкрепления, еще не зная, что его отчаянно «помолотят» «вертушки» шурави. В целом обстановка созрела до завершающего разгрома каравана. Пора в бой вводить скрытую группу Перькова.

Паша видел обстановку в реальном времени, слышал радиообмен в эфире и, вне сомнения, горел желанием включиться для окончательного уничтожения каравана.

– «10», прием.

– На приеме.

– Наблюдаешь очаги сопротивления?

– Как в тире.

– Хороший юмор! Цели распредели между «карандашами» и сработай по команде.

– Понял, «03».

Не менее внезапным ударом Перьков добил «духовское» сопровождение каравана с обратного ската хребта.

– «03», я – «11», – вклинился Баравков.

– Слушаю, «11».

– Веду бой. Две «духовские» группы обработаны «горбатыми». Навалили их кучу.

– Не обольщайся! Держись!

– Обольщаться некогда! Первые «духи» прям-таки прут на сближение! Озверели или обкурились?

– «Жмутся» к тебе, потому что уходят от удара «вертушек».

– Осталось метров двести…

– Бей одиночными! Куда они денутся?

«Духи», уходя от огня вертолетов, давили сближением разведчиков Баравкова. Знали, черти, что «вертушки» не работают «нурсами» на близком расстоянии от своих.

– «Заря», я – «03», прием.

– На приеме.

– Вызывай звено для поддержки.

– Понял, на базе знают обстановку, будут минут через тридцать.

– Хорошо.

На часах – 7.35. Главное сделано! Ситуация переломлена в направлении успеха! Осталось разобраться с трофеями, вынести их на площадку для загрузки на борта.

– Товарищ старший лейтенант, «горбатые», – протянул гарнитуру связист.

– «03» на приеме.

– Докладывает «Заря», цель уничтожена! Частично «бородатые» отошли в кишлак, где женщины и дети.

– Понял, дружище, оставь их в покое! Как мои «карандаши» у горушки? Не поможешь?

– Наблюдаю. Они в контакте с группой «духов». Очень близко, не вижу флангов.

– Поправлю!

Глоток бы воды, но некогда!

– «11», я – «03», прием.

В эфире шелест и больше ничего.

– «11», «11», я – «03», прием.

Баравков не отвечал.

– Есаулков, вызывай «11».

Что с Баравковым? Почему молчит? Тяжесть боя переместилась к позиции его отделения – это очевидно, но сержант молчал. Что случилось?

– Баравков ответил, товарищ старший лейтенант.

– Гена, мать-перемать… Почему не отвечал?

– Дэк «духи» лезут.

– Быть на связи. Ясно?

– Так точно.

– Что у тебя? Докладывай!

– В полный рост идут.

– Вали одиночными, слышишь меня?

– «Горбатые» помогут, обозначь дымами фланги. Как понял? Прием.

– Укройся при атаке «горбатых»!

Где Перьков? Что у него? Пот заливал глаза, тельняшка прилипла к телу – хоть выжимай.

– «10», я – «03», прием.

– Я – «10».

– Как у тебя?

– Цели поражены, при стрельбе замечаний не имею.

Шутник! В среде офицеров-разведчиков Паша слыл сдержанным, скрытым человеком, а он, оказывается, горазд пошутить. В эфир выдал доклад из курса стрельб по окончании стрельбы.

– Понял. Контролируй ситуацию по «ниточке» «духов» и обеспечь посадку «восьмерок» с досмотровой группой. Прием.

– «10» понял.

– Уверен, что чисто и не обработают на посадке?

– Нормально.

– Готовь дымы.

– Принял, «03».

– Есаулков, воды.

Плеснул водой в лицо, сделал несколько глотков. «О-о-о», – и чуть не поперхнулся. За вершиной, где разведчики Баравкова вели бой, раздался неприятный скрежет авиационных пушек. «Вертушки» прошлись «косой» по кишлачным «духам».

– «148-ю», Николай.

– «11», я – «03», прием.

– «11» на приеме, – ответил Геннадий.

– Обстановка?

– Нормально. «Вертушки» отработали пушками. Цель накрыта.

– Слышал. «Духам» не позволяй вести огонь.

– Понял, «03».

Уже хорошо. Обстановка у Баравкова утряслась результативным заходом «двадцать четвертых». Пора десантировать группу Перепечина!

– «10», я – «03», прием.

– Готов встретить «восьмерки»?

– Поддымлю и прикрою.

– Работай!

Под горушкой распластался забитый караван. Впечатлило! Выстрелов не слышно. Затаились? Однако нет, тишина настоящая. Азарнов и Нищенко доложили об уничтожении охраны каравана и сопровождения.

– «Заря», я – «03», обстановка?

– Я – «Заря», «зачистил» «бородатых».

– Высаживай десант. Ориентир – дым на вершине напротив.

– Я понял, «03», иду к площадке.

– Принял, «Заря».

Перешел на связь с Перьковым.

– «10», я – «03», прием.

– На приеме.

– Срочно дымы, «вертушки» идут на посадку.

– Принял, «03».

Пара «восьмерок» зашла на площадку Перькова. «Двадцать четвертые», выстроив круг над горушкой, прикрыли их бортовым оружием.

– «12-му», «13-му», обеспечить десантирование «02-му» (позывной Перепечина).

После десантирования на площадку Александру не просто вписаться в динамику боя, вникнуть и разобраться с противником. О захвате каравана он владел поверхностной информацией. Тем не менее, его разведчики грамотно выскочили с обоих бортов и, заняв позиции, прикрыли уходившие на взлет вертолеты. Нормально!

– «02», я – «03», прием.

– «02», на приеме.

Понимая состояние Сашки, не владевшего информацией по уничтожению каравана, ввел его в обстановку:

– Все нормально, «02»! Оглядись, рядом с тобой – «10». Паша действует по твоему прикрытию. Ситуация на контроле, работаем по плану. Как понял?

– Понял тебя, понял. Однако…

– Слушай внимательно: караван перед тобой, охрана уничтожена, но будь внимателен. Спускайся вниз и тридцать минут – не более – для переноса трофеев на площадку. Ты прикрыт с обоих хребтов. Как понял? Прием.

– «02», – ориентирую Александра, – изучи «бурубухайку». В ее кабине старший «духовской» «ниточки». Документы, бумаги, прочий хлам – с собой.

– Принял, «03».

Досмотровая группа приступила к сбору оружия, боеприпасов, документов и всего, что к ним относилось. Мины, снаряды, боеприпасы к стрелковому оружию Перепечин накладным зарядом уничтожит на месте. Но Перепечину нужна помощь в сборе оружия и выносе его на площадку приземления.

– «11», я – «03», прием.

– «11» на приеме.

– Обстановка?

– В порядке, «03». Движения не видно, кишлаки под контролем.

– Ясно. Вменяю общее прикрытие задачи. Как понял?

– Есть, принял.

Итак, Гена в порядке. Минут через двадцать подойдет вертолетное звено для эвакуации трофеев и разведчиков. Гена с Азарновым прикроют, но Александру необходима помощь! Усилю его отделением Нищенко.

– «12», прием.

– На приеме.

– Срочно вниз, окажешь помощь в сборе трофеев. На базу улетаешь с «02» и «10». Прием.

– Понял, приступаю.

– «02», я – «03».

– Слушаю.

– В помощь придаю «12-го», эвакуируется с тобой, ускорь сбор трофеев. Прием.

– Понял, «03».

Основная часть задания выполнена. Осталось техническое сопровождение по эвакуации захваченного оружия и группы на базу.

– «02», – запросил Перепечина.

– Слушаю.

– Пройдись по трупам, осмотри, что у них за пазухой и в рюкзачках.

– «Бурубухайку» отработал. Забита противотанковыми минами и толом! Тела осмотрел, документы изъял, иду в конец «ниточки».

– Принял.

Молодец, Сашка! Документы прольют свет на поставки оружия Западом и арабскими странами душманским отрядам. Консолидация в афганском вопросе арабского мира с американцами была очевидной, неприкрытой акцией вмешательства в дела Афганистана. «Задача разведки ВДВ заключается в пресечении поставок вооружения в разрываемую войной страну, а также в представлении мировому сообществу доказательной базы вмешательства из вне», – уверено было командование 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.

Этот вопрос поднял на совещании офицерского состава начальник политотдела дивизии полковник Станислав Андреевич Тимошенко. Разведка и представит вещественные доказательства, которые прольют свет на темные делишки ряда недружественных СССР стран.

– Товарищ старший лейтенант, «вертушки», – крикнул Есаулков.

– Связь, Николай.

Эфир запрашивал меня:

– «03», я – «Заря-2», прием.

– «03» слушает.

– Как обстановка?

– Сворачиваюсь. Пройдись над нами – все ли в порядке?

– Принял.

Разведчики завершали сбор оружия и вынос его на площадку приземления. На связи – Перепечин.

– «03», прием.

– «Бурубухайка» с противотанковыми минами готова к уничтожению.

– Убедись, что все «карандаши» с тобой, и «поднимай» ее на воздух.

Минуты через две рвануло черным облаком дыма, рокотом войны. Долго падали камни, щебень, остатки разнесенной «бурубухайки». Сколько жизней экипажей танков, БТР, колесных машин сохранилось на пыльных афганских дорогах? – Трудно сказать! Но мы – разведчики – владели информацией о душманском сопротивлении, получавшем из Пакистана огромное количество противотанковых мин для борьбы с бронированными объектами советских войск. «Духи» объявили нам минную войну, и надо признать, эффективно использовали мины против техники Советской Армии.

Несколько позднее, когда поставки оружия и боеприпасов в Афганистан приобретут массовый характер, душманы будут использовать фугасный метод их применения. Потери советской техники, экипажей боевых машин на афганских дорогах многократно увеличатся. Нами же была на этот раз уничтожена одна из многих партий минного груза, предназначенного душманским отрядам. Пора уходить.

– «11», «13», ответьте «03».

– На приеме.

– Выход на площадку!

Баравков и Азарнов доложили о готовности сняться и выйти на противоположный скат хребта, откуда эвакуируемся на базу.

– «13», броском вперед, прикрою.

– Принял.

– «11», я – «03», прикрой «13-го», он спускается с горушки.

– Готов, прикрою.

Группа Андрея перебежками ринулась вниз. Минут через пятнадцать она поднялась на соседнюю вершину.

– «Заря-2», я – «03», прием, – вызвал командира звена вертолетов.

– Я «Заря-2».

– Готов к загрузке, даю дымы.

– Принял.

Перепечину – по «148-й»:

– «02», обозначь площадку дымом, встречай «восьмерки».

– Принял, «03».

Баравков с отделением находился на противоположной стороне нашей вершины – пора его «подтягивать» к площадке эвакуации.

– «11», я – «03», прием.

– Слушаю вас.

– Обстановка?

– В порядке.

– Снимайся и броском – на площадку напротив. Нюх не теряй – поглядывай!

– Есть, «03».

Снялись и мы с Есаулковым. За разведчиками Азарнова спустились к дороге, где кинжальным огнем в упор был размазан караван. Вперемежку с убитыми верблюдами, ишаками, лошадьми валялось около двух десятков тел «борцов за веру». Потеки крови на камнях, щебенке. Несколько тел лежало за придорожными валунами. Вероятно, не попали под огонь первых очередей и шмыгнули в укрытие, а разведчики Перькова – Пальцев, Яруков, Зуев – достали их пулями с противоположного откоса.

Вот и тела «духов» у взорванной «бурубухайки». Взглянул на главного из них – караван-баши, которого Перепечин вытащил на обочину для осмотра одежды. Пробежался взглядом по убитым – возрастом за тридцать, сорок лет, молодых не видно. Множественные ранения не оставили шансов на жизнь, хотя прихватить «языка» совсем не мешало. Но Перепечин доложил, что у охраны ранения несовместимые с жизнью. Потрепанные халаты, жилетки, рваные штаны не говорили о достатке «духовских» боевиков. Видно, не легка душманская стезя. Сандалии на посиневших ногах трупов, покрытых коростой, – разбиты, натружены. Горную систему Спингар караван преодолел на высоте свыше 4700 метров, где вечные снега и ледники. Легкая обувь не идет для таких путешествий. Но факт остается фактом.

Вот они лежат смирные, тихие и не страшные, как могли показаться вначале. Мириады афганских мух с удовольствием терзают остывающие тела… Если бы не знать о диких зверствах душманов, можно и отнести их к мученикам Аллаха… Пусть сам разбирается с ними и судит. М-да-а-а…

– Торопись, Есаулков.

– Товарищ старший лейтенант, разрешите снять «духовский» «лифчик»? Смотрите, китайский.

– Быстро.

Разгрузочный жилет убитого душмана – хороший трофей разведчику. Отечественная промышленность не снабжала нас тогда еще нужным в бою снаряжением – пользовались трофейным.

– «03», я – «Заря-2», прием.

– Через двадцать минут «Заря» вернется за вами.

– В воздухе?

– Взлетают.

Итак, «Заря-2» эвакуирует трофеи, разведчиков Перькова и Нищенко. Оставшихся со мной бойцов Перепечина и Баравкова снимет звено «Зари», работавшее с нами с утра.

На площадке приземления я оказался в момент, когда закончилась загрузка трофеев в «восьмерки». Обнялись с Павлом, но надо было взлетать.

– Вперед, Паша, вперед, по сто грамм заслужили!

«Двадцать четвертые», пристроившись к Ми-8, пошли на Кабул. Пора выводить Баравкова.

– «11», подтягивайся ко мне!

Присел на камень. Устал. Выполнен нормальный объем работы, по силам, но нервов затрачено килограмм и больше – превентивная часть операции, ожидание, неясность, изменение обстановки…

Кишлаки изначально не предвещали добра. Знал, что в них на зимовку остаются местные душманы, ополчение, способное к серьезному бою. И выслали против нас до полусотни разъяренных «штыков», ломанувшихся в атаку. В районе засады противника оказалось гораздо больше, чем ожидалось ходом операции.

Не менее тревожным сигналом прозвучал доклад Баравкова о «духовской» атаке в полный рост. Решившись на крайние меры, с криком: «Аллах акбар», душманы готовы были хоть в рай. Понятно, что это тактический маневр по уходу с линии удара авиации! Душманы вынужденно шли под «прикрытие» разведчиков, прижимаясь к их позиции. На чем строился их расчет дальше? Сложно сказать! Но вывод остается выводом: даже при спокойной обстановке не следует терять осторожность.

Немало душманов положили вертолетчики. Если бы еще задействовать группу, можно почистить «духов», уничтоженных в поле. У них осталось много оружия. В бинокль видна окраина кишлака, люди… Видимо, ожидали, когда уберемся отсюда, чтобы забрать тела погибших родственников. Хотя это лишь горстка «борцов за веру» из многих тысяч других, перешедших с оружием в руках пакистано-афганскую границу.

Захваченное в караване оружие – отдельный разговор. Его не сравнишь по качеству с тем, которым «духи» владели в начале 1980 года. За год войны качественно изменилось вооружение душманских отрядов, минно-взрывные заграждения, средства управления в бою, снаряжение. Радиостанции у «духов» с маркировкой «Made in Japan», «Made in China», с функциями быстрой и закрытой передачей информации. Эти факты говорят о многом.

И в боевом отношении «духи» иные. Виртуозно владеют тактикой партизанских действий в сочетании с минной войной. Закрывавшиеся снегом перевалы снизили их активность в горах, населенных пунктах, но ничуть не уменьшили войну на дорогах. В местах наиболее интенсивной переброски военных грузов ставились мины, фугасы. На воздух взлетали целые колонны боевой и другой техники. Появившиеся на вооружении душманов ручные противотанковые гранатометы китайского производства, безоткатные орудия, состоявшие на вооружении шведской армии, безусловно, усилили их боевую составляющую.

Мелкими группами противник вел успешные засадные действия против советских и правительственных войск. Становилось все труднее находить эффективные способы борьбы с вооруженной оппозицией, держать на пульсе ее возросшую активность… И чего скрывать – играть на уничтожение боевого потенциала консолидированных сил афганского сопротивления. Мои размышления прервали «двадцать четвертые», выскочившие из-за горушки.

– «03», я – «Заря», прием.

– На приеме, дорогой.

– Вышел в зону, чисто, обозначь площадку.

– Дымлю – наблюдай!

– «13», прием.

– Обстановка?

– Вышел к площадке. Дым наблюдаю.

– Понял. На посадку!

Есаулков не отставал от меня, был рядом, обеспечивая связь с авиацией и группами. Молодец! Достойная смена Кибиткину!

– Гена, все на месте?

– В порядке, товарищ старший лейтенант.

– Азарнов?

– На месте, проверил.

– Уходим.

Последним запрыгнул в салон вертолета. Внизу поплыла земля. Краем глаза «схватил» забитый караван, уничтоженных «духов», кишлаки с жителями, бежавшими в поле к поверженным родственникам. Сколько их вывалило! Ох, как нужна информация агентурной разведки! Через жителей кишлаков, знавших о «духовских» отрядах все, можно получать сведения первостепенной важности. Ладно, не наше дело, остались живыми и то – хорошо. Завтра снова в бой!

– Все путем, «Зигфрид»?

– Так точно, товарищ старший лейтенант, – улыбнулся голубоглазый блондин. – Стопудово!

– Будем жить!

Материал подготовил

Александр Колотило.

«Красная звезда».

Фото из архива Валерия Марченко

ПЕРВАЯ КРОВЬ.
СИГНАЛ «ШТОРМ-333»,
ОПЕРАЦИЯ «БАЙКАЛ-79»
Настало 25 декабря 1979 г., скорбная историческая дата – от-
правная точка в истории Афганской войны. В этот день, согласно ди-
рективе министра обороны, советские части и соединения 40-й Армии
стали переходить государственную границу СССР и ДРА. Мотострел-
ковые дивизии входили в Афганистан двумя потоками. Через Термез
(город на юге Узбекистана, порт на Амударье) 108-я МСД двигалась к
пакистанской границе (Пули-Хумри и Кундуз), а 5-я МСД через Кушку
(Туркмения, самая южная точка СССР) в направлении Герат, Шин-
данд. т.е. к иранской границе.
Вспоминает первый командующий 40-й Армией генерал-полковник
Ю.В. Тухаринов: «Общий замысел сводился к тому, чтобы двумя мар-
шрутами: Термез – Хайратан – Пули – Хумри – Кабул – Газни и Кушка
– Герат – Шинданд – Кандагар войти на территорию ДРА и таким обра-
зом опоясать кольцом наиболее жизненно важные центры республики.
Части предполагалось разместить в них гарнизонами и тем самым
создать условия для обеспечения жизнедеятельности Афганистана.
Однако уже перед самым началом ввода план претерпел кое-какие
изменения. Я получил приказ направить переправляющуюся первую
дивизию не в Кабул, а в Кундуз. Ввод же второй дивизии – с кушкин-
ского направления – осуществлялся несколько позднее». Группировка
ВДВ (103-я ВДД в полном составе, а также третий батальон и прочие
подразделения 345-го полка) посадочным способом должны были де-
сантироваться на аэродромы Кабула и Баграма.
Напомним, что накануне общего ввода советских войск 25 декабря
в Баграме на «советской» территории находились уже первый(бывший ошский) и вто-
рой батальоны 345-го полка ВДВ. Здесь же с 14 декабря пребывало и
управление части во главе с командиром полка гвардии подполковни-
ком Н.И. Сердюковым. Этому контингенту десантников предстояло
обеспечить при;м основных сил группировки ВДВ – части 103-й ВДД и
подразделения 345-го ГПДП, которые до 25 декабря оставались в
Союзе. В ночь с 24 на 25 декабря 1979 г. в Баграме посадочным спо-
собом десантировался артдивизион, а также взводы и подразделения
обеспечения 345-го полка. С 25 декабря 345-й полк (без третьего ба-
тальона, который высадился на Кабульском аэродроме) начинает
обеспечение при;ма личного состава и боевой техники полков и под-
разделений 103-й Витебской гвардейской воздушно-десантной диви-
зии.
Высадка в Баграме десантников 357-го полка и отдельных под-
разделений Витебской дивизии ВДВ представляла собой впечатляю-
щую картину по своей масштабности и организованности. Вот как за-
помнил этот момент офицер 357-го полка Владимир Шульга: «В Баг-
раме высаживались ночью. Быстро, ч;тко, без проволочек. Пятерка
ИЛ-76 заходила на посадку с интервалом в три минуты, между самол;-
тами, сразу выгружали технику и тут же уходили на взл;т. Через пять-
десять минут приземлялась следующая группа. Вс; было рассчитано,
продумано, отлажено. Посадка, взл;т, снова посадка. Гул турбин, про-
тяжный р;в моторов, лязг железа. Технику начинали прогревать ещ; в
самол;тах. Зимой по ночам ртутный столбик в Афганистане опускался
до минус сорока. Несмотря на то, что ИЛ-76 отапливался, дабы избе-
жать непредвиденных запинок, моторы прогревались загодя».
Не только солдаты, но и офицеры 103-й Витебской дивизии, ока-
завшись в Баграме, не знали, что на этой крупной авиабазе уже нахо-
дятся их коллеги, десантники с 345-го Ферганского полка. Привед;м
отрывок их воспоминаний гвардии полковника Юрия Ивановича Дву-
грошева, который в конце декабря 1979 г. командовал группировкой
103-й ВДД, десантировавшейся в Баграме (до ввода войск в ДРА Ю.И.
Двугрошев являлся заместителем командира Витебской дивизии
ВДВ по противовоздушной обороне. Пользовался расположением у
В.Ф. Маргелова. В начале Афганской войны был первым военным ко-
мендантом Кабула, находился в ДРА 27 месяцев): «Когда разгрузка
последнего самол;та подходила к концу, на л;тном поле появилась
движущаяся к нам техника с включ;нными фарами. Зная о том, что
рядом находится танковая часть афганской армии, несколько человек
получили команду подготовить гранатом;ты.Их остановила группа за-
хвата. К всеобщему удивлению, в этой части оказался десантник из
батальона – майор О.Г. Пустовит 345-го парашютно-десантного полка,
который на машине ГАЗ-66 привозил питьевую воду. Десантный ба-
тальон 345-го парашютно-десантного полка был направлен в Афгани-
стан по просьбе афганского правительства под видом технического
обслуживания авиации на аэродром Баграм, где размещались совет-
ские самол;ты и вертол;ты. Безусловно, об этом нам не было из-
вестно (выделено нами – Д.С.). Разгрузка группировки была законче-
на быстро, без происшествий и огневого воздействия. Возник вопрос:
где и как разместиться? На машине, которую мы остановили, я доб-
рался до командования батальона. При возвращении в батальон я со-
брал командный состав всей группировки. В не; входили 357-й ПДП,
сап;рный батальон, зенитный дивизион, ремонтный батальон, меди-
цинский батальон, разведрота, авторота. Обстановка оставалась не
совсем ясной. Мною было принято решение – занять круговую оборону
на окраине аэродрома…»
К утру витебские десантники с поставленной задачей справились.
Позиции были подготовлены, несмотря на то, что гвардейцам прихо-
дилось в темноте ковыряться в каменистом грунте. С рассветом перед
воинами группировки 103-й ВДД открылась диковинная панорама гор-
ной страны. Рядом с позицией группировки проходила трасса, по кото-
рой проезжали разнотоннажные автомобили. Многие машины оста-
навливались, и скоро здесь, у позиций десантников, образовалось
большое скопление простых афганцев. По свидетельству наших оче-
видцев, афганские граждане были настроены к «шурави» дружелюбно,
а многие даже приветствовали наших воинов поднятыми руками.
Однако одно обстоятельство омрачило настроение десантников.
Недалеко от наших позиций на холме располагалась батарея зенит-
ных расч;тов афганской армии. Стволы афганских зениток грозно
смотрели на советскую десантуру. Было заметно, что афганские сол-
даты настроены недружелюбно, их расч;ты пребывали в полной бое-
готовности, их зенитки могли в любой момент начать сокрушающий
огонь по нашим позициям. Однако этого не произошло. Стрельба на
авиабазе Баграм начн;тся через день, тогда же появятся, увы, первые
жертвы.
Итак, в конце дня 25 декабря 1979 г. в Баграме находились две
группировки ВДВ: 345-й полк под командованием гвардии подполков-
ника Н.И. Сердюкова, а также 357-й полк 103-й ВДД с отдельными
подразделениями этой же Витебской дивизии, которыми командовал
гвардии подполковник Ю.А. Двугрошев. Главный десантник, генерал
Н.Н. Гуськов, командующий Оперативной группой ВДВ в Афганистане,
находился уже в Кабуле, где ему уже через сутки с небольшим пред-
стояло руководить операцией по захвату десантниками главных пра-
вительственных военных и прочих объектов.
Таким образом, в Баграме в тот же момент не было единоначаль-
ника, которому подчинялись эти две группировки ВДВ.
А между тем, как покажет история, уже через день (27 декабря,
день рождения В.Ф. Маргелова по старому стилю) ферганским и ви-
тебским десантникам предстоит совместно брать штурмом военные и
технические объекты на этой мощной афганской авиабазе.
Очевидно, 26 декабря заместитель командующего ВДВ по боевой
подготовке генерал-лейтенант В. Костыл;в отдал приказ о вхождении
345-го полка в состав группировки 103-й ВДД, которой руководил Ю.И.
Двугрошев. Теперь, когда десантные части в Баграме должны были
представлять одну группировку с одним е; временным командующим,
естественно, встал вопрос об организации взаимодействия. Прежде
всего, необходимо было отработать систему переговорной таблицы и
кодовых сигналов. Согласно воспоминаниям Ю.И. Двугрошева, пере-
говорная таблица состояла из шести последовательных сигналов:
1. – «Шторм-333» – к боевым действиям приступил;
2. – «Зарево-555» – вышел к объекту;
3. – «Ураган» – задачу выполнил;
4. – «Штиль-888» – задачу выполняю;
5. – «Буря-777» – веду бой.
6. – «Тишина-999» - сопротивление не оказывают
Итак, всего через сутки воинам объедин;нной группировки ВДВ
предстояло захватить комплекс объектов и зданий, которые находи-
лись в ведении афганской военной администрации. В случае сопро-
тивления афганской стороны (прежде всего зенитчиков) советский де-
сант неминуемо был обреч;н на безвозвратные потери. Поэтому ко-
мандование группировки ВДВ и решило попробовать тактику мирного
увещевания. Однако трудность была в том, что устранение президента
Афганистана Х. Амина от власти ещ; не произошло (это событие слу-
чится через день, 27 декабря), а среди военных-афганцев в Баграме
были его верные приверженцы, прежде всего среди офицеров. Пере-
говорный процесс с афганской стороной было решено поручить совет-
ским военным советникам, которые, находясь по договор;нности в аф-
ганских подразделениях в Баграме, были известны личному составу,
прежде всего афганским офицерам. Военные советники потрудились,
в общем-то, результативно. Они убеждали афганцев не оказывать со-
противление советским войскам в случае смены власти (Амина) и при-
хода к руководству страной прогрессивных сил. Увещевания продол-
жались целые сутки, а в 16-00 часов 27 декабря командованию груп-
пировки в ЗКП доложили, что почти все афганские воинские подразде-
ления дали заверения не противодействовать «шурави». Исключени-
ем были расч;ты зенитной батареи, стволы пушек которой по-
прежнему были разв;рнуты в сторону советских войск.
Между тем, переброска частей ВДВ, Витебской дивизии по возду-
ху к этому моменту уже завершилась. Как известно, последний лайнер
с советским десантом на борту приземлился на афганскую землю в 14
часов 30 минут 27 декабря. Теперь вся общая группировка ВДВ (103-я
ВДД и 345-й ГО ПДП) была в сборе и ожидала приказа действовать.
Время «Ч» должно было вот-вот настать, рок нежданный войны дол-
жен был свершиться.
Руководитель группировки гвардии подполковник Ю.И. Двугрошев
вызывает на ЗКП командный состав всех частей и подразделений ВДВ
в Баграме, которым в той или иной степени предстояло участвовать в
штурме военных объектов на баграмской авиабазе. Согласно приказа,
группы захвата с наступлением темноты должны были скрытно подой-
ти к назначенным объектам и ожидать сигнала «Шторм-333», после
получения которого захватить объект и разоружить афганских военно-
служащих.
Десантникам 345-го полка была поставлена, очевидно, наиболее
ответственная и опасная задача. Им предстояло захватить позиции
зенитного дивизиона, под прицелом которого находился аэродром. Как
уже отмечалось, стволы зенитных установок были развернуты на по-
зиции десантников. Ферганским десантникам также предстояло захва-
тить казармы л;тного состава и ряд других объектов. Согласно воспо-
минаниям ныне здравствующих ветеранов 345-го полка, участвовав-
ших в тех событиях, среди этих объектов были штаб гарнизона афган-
ских подразделений в Баграме, бомбосклад, четыр;хствольные пуле-
м;тные станковые установки (КПВТ).
Афганский зенитный дивизион мог оказаться крепким орешком.
При штурме этого объекта десантники, вооруженные стрелковым ав-
томатическим оружием, могли, конечно, понести бы большие потери.
Поэтому было решено усилить группы захвата из 345-го полка двумя
зенитными батареями. Этому зенитному дивизиону (командир гвардии
подполковник В.П. Савицкий) было приказано открыть огонь по кры-
шам зданий, в случае, если афганская сторона предпочт;т сопротив-
ление.
И вот час «Ч» настал. Это случилось в 19-30. В это самое время в
Кабуле началась операция «Байкал-79», в которой участвовали 103-я
дивизия ВДВ, а также два подразделения 345-го полка, а именно 9-я

Рота и разведрота. Десантникам совместно со спецподразделениями
КГБ предстояло захватить важнейшие военные, государственные объ-
екты, отстранить от власти Х.Амина, парализовать силы, верные зло-
дею. Место Амина предстояло занять Бабраку Кармалю, который был
креатурой советского руководства. В этот момент будущий президент
Афганистана находился в Баграме под защитой наших десантников и
спецназовцев. Пребывая в страхе, Кармаль («Колька Бобров», как его
называли наши солдаты в Баграме) покорно ожидал свою судьбу.
В Баграме операция по захвату объектов началась в тот же мо-
мент, что и в Кабуле.
Итак, как происходили события на этой огромной авиабазе, нахо-
дящейся от Кабула в 60 км к северу? Читатель, очевидно, согласится,
что будет лучше предоставить слово непосредственным свидетелям и
участникам событий 27 декабря 1979 г. в Баграме, которые в истори-
ческой литературе условно именуются как операция «Шторм-333». В
нашем распоряжении ценнейший исторический источник – воспомина-
ния гвардии подполковника Ю.И. Двугрошева, который, как уже отме-
чалось, в тот момент командовал объедин;нной группировкой ВДВ в
Баграме. Поэтому я на время откладываю перо и предоставляю слово
Юрию Ивановичу: «В 19 часов 30 мин. зазвонил ЗАС-овский телефон.
Меня срочно пригласили к аппарату. Звонили с Оперативной группы
ВДВ. Е; возглавлял заместитель командующего генерал-лейтенант
Н.Н. Гуськов, который руководил переброской 103-й ВДД и 345-го ГО
ПДП, а также непосредственно управлял всеми имеющимися силами в
Афганистане во время свержения аминовского режима. Находилась
оперативная группа в Кабуле. По телефону был передан ожидаемый
сигнал «Шторм-333», который моментально сообщили в войска.
В ожидании доклада от частей о получении сигнала и его выпол-
нения замер… Связь со всеми частями и группами перестала сущест-
вовать одновременно. Главное в боевой обстановке – это потеря свя-
зи. По моему телу прош;л «мороз» от мысли, что потеряно управле-
ние. Почему, отчего и в ч;м причина, я не знал. Дал команду срочно
проверить все виды связи. Время тянулось медленно. Через несколько
минут общего молчания связь ч;тко заработала. Почему связь была
прервана, оста;тся для меня до сих пор загадкой.
Аэродром сразу ожил. Стрельба слилась в единую трескотню и
гул. От трассирующих очередей стало почти светло. Было непонятно,
почему возникла такая организованная стрельба. Ведь заверения во-
енных советников были убедительны. Первым открыл огонь одиноч-
ными выстрелами танк Т-54, расположенный ближе всех к ЗКП. Пере-
до мной возник крепкого телосложения майор Егоров, заместитель
командира зенитного дивизиона по вооружению, с гранатом;том и по-
просил разрешения подавить его. К счастью, танк замолчал сам и
больше не сделал ни одного выстрела. Первое донесение поступило
от группы захвата стоянки самол;тов МИГ-21 и казарм, где размещал-
ся л;тно-технический состав. Группа захвата молниеносным броском
захватила стоянку. Л;тчики, получив приказ на взл;т, поспешили к са-
мол;там, но было уже поздно. Встретив десантников, они без выстре-
лов отступили в казармы, заняли оборону, готовые дать отбой. Коман-
дир зенитной батареи старший лейтенант В.А. Геталов перед штурмом
казарм дал несколько очередей из зенитных установок (ЗУ-23) оско-
лочными снарядами по крыше здания. Моментально появился белый
флаг. Батарея без выстрелов ворвалась в казарму, разоружила 84 че-
ловека л;тно-технического состава. Командир батареи принял реше-
ние всех их поместить в котельную под усиленной охраной. Операция
прошла без жертв с обеих сторон.
При захвате казарм, где размещался личный состав афганского
зенитно-артиллерийского дивизиона, возникло осложнение. Когда
группа захвата ворвалась в казарму, то нервы у командира дивизиона
не выдержали, и обещания своего не оказывать сопротивления не
сдержал. Как только первый десантник миновал его, он выхватил пис-
толет и выстрелил ему в спину. Хорошо ещ;, что вс; обошлось только
ранением.
Жаркий бой разгорался в ангарах для самол;тов и за командный
(диспетчерский) пункт. Не желали мирного исхода и продолжали со-
противление расч;ты ДШК. Зенитная батарея крупного калибра, кото-
рая держала под прицелом десантников и ЗКП, хотя и была наготове,
не успела даже зарядить орудия.
Через сорок минут бой стал затихать. Мне стали поступать докла-
ды о том, что все объекты блокированы, диспетчерский пункт и аэро-
дром готовы к при;му самол;тов. В медицинский батальон, который
был разв;рнут для при;ма и оказания помощи раненым, поступили
три человека. Убитых с нашей стороны в Баграме не было (выделе-
но нами – Д.С.). Крупнокалиберные пулем;ты и одиночные автоматчи-
ки продолжали вести огонь.
На ЗКП резко зазвонил телефон ЗАС (засекреченная автоматиче-
ская связь). Меня срочно пригласили к аппарату. Как только взял труб-
ку, услышал женский голос, который предупредил о том, что со мной
будет говорить министр обороны. Естественно, я был удивл;н. По-
слышался спокойный голос. Первое, что услышал, был вопрос: «Как
обстановка?» Я доложил, что задача выполнена, убитых нет. В ответ
прозвучало: «Спасибо», и аппарат замолчал.
Снова резко зазвучал телефон. На этот раз звонил заместитель
командующего ВДВ по боевой подготовке генерал-лейтенант В. Кос-
тыл;в, который передал приказ: «В Баграме оста;тся один 345-й ПДП.
357-му ПДП, всем спецчастям и ЗКП через тридцать минут убыть в го-
род Кабул. По прибытии на место получить задачи. Я пытался объяс-
нить ему, что через тридцать минут убыть не могу, так как ид;т пере-
стрелка. Просил разрешения войти через час. В ответ услышал резкую
брань и угрозу, что пойду под суд. Пришлось с этой просьбой обра-
титься к руководителю операции генерал-лейтенанту Н.Н. Гуськову.
Выслушав меня внимательно, он разрешил всей группировке выйти
через час. На командный пункт я вызвал всех командиров частей и
приступил к постановке задач. Как только он включил фонарик и осве-
тил карту, открыли огонь. К счастью, никого не задело. Пришлось всем
срочно переместиться и укрыться за боевыми машинами. При выезде
из Баграма колонну несколько раз обстреляли одиночные автоматчи-
ки, но вс; обошлось без жертв. Совершив марш, все войска прибыли в
город Кабул на аэродром. Нас встретили представители оперативной
группы…»
Напомним, что в Баграме были сосредоточены основные силы
345-го полка, а именно: первый (бывший «ошский» ПДб 111-го ПДП) и
второй батальоны, артдивизион и командование полка во главе с
гвардии полковником Н.И. Сердюковым. Третий батальон под коман-
дованием гвардии капитана А.М.Алиева в ночь на 25 декабря 1979 г.
был высажен посадочным способом на аэродроме Кабул.
Кабул столичный показался,
Десант в готовность приведен.
Взревели БМД, и каждый взялся
За автомат. Приказ бойцам зачтен.
Сюда же стали прибывать основные силы 103-й Витебской диви-
зии ВДВ (350-й ПДП и 317-й ПДП), которая вечером 27 декабря была
уже в Кабуле и участвовала в операции «Байкал-79», предусматри-
вающей захват 17 важнейших государственных объектов, в том числе
и президентский дворец Тадж-Бек, в котором находился Хафизулла
Амин. Третьему батальону 345-го полка, как и первому и второму ПДб
в Баграме, предстояло захватить объекты на Кабульском аэродроме
сразу после получения сигнала «Шторм-333». Этот исторический сиг-
нал был получен на аэродроме в 20 часов 30 минут уже в т;мное вре-
мя суток. Десантники капитана Алиева задачу по захвату указанных
объектов на аэродроме Кабул выполнили довольно оперативно. В 21
час аэродром был во власти крылатых гвардейцев.
Разведроте 345-го полка было суждено участвовать 27 декабря в
операции «Байкал-79». План этой операции был результатом коллек-
тивной работы Министерства обороны и КГБ СССР. Среди его разра-
ботчиков был и представитель ВДВ, гвардии полковник А.В. Кукушкин,
начальник разведки ВДВ. (После окончания военного училища в
1943 г. воевал на фронтах Великой Отечественной войны. Был два-
жды ранен. Участвовал в Берлинской операции. С 1948 по 1951 гг.
обучался в Военной академии им. Фрунзе, затем служил на Дальнем
Востоке в 37-ом гвардейском воздушно-десантном корпусе. В 1968 г
участвовал в операции по вводу войск в Чехословакию. При В.Ф.
Маргелове являлся начальником разведки ВДВ. В декабре 1979 – ян-
варе 1980 гг. – начальник штаба Оперативной группы ВДВ в Афга-
нистане. Участвовал в планировании и организации ввода частей
ВДВ в ДРА. Отслужил в Вооруж;нных силах 43 года, из них 34 в ВДВ).
Согласно плану операции «Байкал-79» силами объедин;нной совет-
ской группировки (около 10 тыс. чел.), состоящей из ВДВ (103-я ВДД,
подразделений 345-го ГО ПДП), спецгрупп КГБ («Гром»), КУОС («Зе-
нит»), роты пограничников и спецназа ГРУ ГШ («мусульманский» ба-
тальон), предстояло захватить 17 важнейших объектов государствен-
ного и военного значения. Среди этих объектов были радио- и теле-
центр. Захват этих зданий и было поручено разведчикам 345-го полка.
Совершенно не случайно эту задачу поручили разведроте, которой
командовал старший лейтенант А.В. Попов. Этому элитному подраз-
делению ферганского полка было необходимо любой ценой захватить
радио и телецентр; ведь Бабраку Кармалю, которому к концу дня 27
декабря суждено стать новым президентом ДРА, предстояло высту-
пить с обращением к гражданам Афганистана.
Ещ; 21 декабря 1979 г. разведрота Александра Попова на четы-
р;х БМД передислоцируется в Кабул. Рота была усилена отделением
зенитчиков (ЗУ-23), а в группу захвата входило несколько бойцов из
спецподразделения «Зенит» под командованием майора Анатолия
Рябинина.
До начала операции по захвату этих объектов оставалось не-
сколько дней. За это время предстояло сделать рекогносцировку. Не-
обходимо было просчитать варианты выхода группы захвата к объек-
там, изучить систему обороны и расположения огневых средств и бро-
нетехники. С этой задачей руководители группы справились, план за-
хвата радио- и телецентра был составлен накануне часа «Ч». Суть
плана заключалась в следующем. Внешнюю территорию объектов ох-
раняла танковая рота (одиннадцать танков и несколько БМП-1). Бойцы
разведроты должны были внезапно ворваться на территорию, отсечь
огн;м экипажи от боевых машин, не дав, таким образом, афганским
танкистам открыть ответный огонь. Ставка делалась на внезапность,
ибо у десантников было всего четыре «бээмдэшки». После ликвидации
внешнего пояса охраны десантниками разведроты офицеры-
зенитовцы врываются внутрь здания радио- и телецентра и, подавив
сопротивление внутренней охраны, захватывают объекты и берут их
под оборону. Трудность заключалась в том, что при штурме внутрен-
них помещений было необходимо во что бы то ни стало не повредить
радиотелевизионную аппаратуру и электрокоммуникации; ведь почти
сразу после свержения Амина и захвата важнейших объектов в Кабуле
по радио с обращением к населению Афганистана должен был высту-
пить новый руководитель Афганистана и НДПА Бабрак Кармаль. План
получил одобрение у руководства Оперативной группы ВДВ в Кабуле.
Полковник А.В. Кукушкин поставил разведроте 345-го полка соответст-
вующую задачу.
Начало общей операции в Кабуле «Байкал-79» было назначено на
19 часов 30 минут. За 15-20 минут до наступления часа «Ч» разведро-
та начала скрытно выдвигаться к объектам, готовясь к штурму. Ровно в
установленное время операция началась. Как и планировалось, раз-
ведчики-десантники с двух направлений (со стороны посольства США
и узла связи) ворвались на внешнюю территорию радио- и телецентра
совершенно внезапно, действовали смело и дерзко, по-маргеловски.
Из противотанковых гранатом;тов гвардейцы почти сразу подбили три
танка и одну БМП. Эта уничтоженная афганская бронетехника про-
должала гореть до раннего утра, сотрясая атмосферу взрывами разо-
рвавшихся в боеукладке снарядов. Вс; произошло так неожиданно для
афганцев, что воля и боевой дух их были парализованы, на сопротив-
ление эти люди были не способны. Готовые к стрельбе три БМП, семь
танков (помимо подбитых) огонь по десантникам так и не открыли. Де-
ло было сделано. Офицеры-зенитовцы стремительно ворвались в
здание и взяли его штурмом. Некоторые афганцы из числа граждан-
ского техперсонала радио- и телецентра, как явствует из некоторых
источников, благодарили советских воинов за освобождение от «ига
Амина». Следует отметить один факт. Объекты, штурмуемые развед-
ротой и зенитовцами, находились недалече от американского посоль-
ства. Во время этого боестолковения, которое началось внезапно,
воздух так сотрясался от взрывов и выстрелов, что работники посоль-
ства США подверглись паническому ужасу, завидев очереди от трас-
сирующих пуль; дипломатические работники стали прятаться под сто-
лы и кровати, кто-то от страха успел укрыться в подвальном помеще-
нии. Вскоре по радио новоиспеч;нный президент ДРА Бабрак Кармаль
выступил с обращением к афганскому народу.
За время этого почти скоротечного боя (чуть более получаса) со-
ветская сторона безвозвратных потерь не понесла. Из разведроты ра-
нения получили четыре бойца, один из них – тяж;лое (в ноги). В группе
зенитовцев раненых не было. Среди афганцев семеро воинов были
убиты. Весь контингент охраны объекта (чуть более 100 чел.) был пле-
н;н.
Операция, таким образом, была успешно осуществлена. Коман-
дир разведроты старший лейтенант Александр Попов и его замести-
тель Локтев были награждены орденом Красной Звезды. Боевых на-
град удостоились и несколько бойцов этого подразделения. Через
день после окончания общей операции «Байкал-79» разведрота была
возвращена на авиабазу Баграм, где дислоцировался почти весь 345-й
полк ГО ПДП.
Как уже отмечалось, общим планом операции «Байкал-79» было
предусмотрено овладение штурмом 17 наиболее значимых государст-
венных и военных объектов в Кабуле. Основной замысел этой опера-
ции сводился к тому, чтобы физически отстранить Амина от кормила
власти и не дать возможности верным этому проклятому президенту
силам удерживать режим. Поэтому, согласно плану операции «Байкал-
79», предусматривалась отдельная и самая важная операция по за-
хвату президентского дворца Тадж-Бек и физической ликвидации Ами-
на. Эта операция, получившая кодовое название «Агат», должна была
быть осуществлена силами КГБ и ГРУ МО, а именно: двумя группами
офицерского спецназа – «Гром» и «Зенит», а также т.н. «мусульман-
ским» батальоном («мусбат»). Все указанные подразделения были
подчинены гвардии полковнику Г.И. Бояринову (единственному офи-
церу, имевшему уже боевой опыт проведения спецопераций). Совет-
ским военным руководством в Кабуле было решено усилить «мусбат»
элитным подразделением ВДВ из состава 345-го полка. Выбор пал на
9-ю роту старшего лейтенанта Валерия Востротина. Напомним, что эта
рота оказалась на земле Афганистана первой из подразделений Фер-
ганского полка (1 декабря 1979 года). Утром 26 декабря по приказу
комполка Н.И. Сердюкова 9-я рота В.А. Востротина, а также взвод ПТУ
под командованием гвардии капитана Ажисламова и лейтенанта А.
Севостьянова были направлены в Кабул, к зданию Дар-Уль-Аман. Ро-
те было приказано усилить «мусульманский» батальон. О предстоя-
щем штурме десантники не знали. В помещениях этого объекта вре-
менно располагался «мусульманский» батальон (520 чел.), который
официально должен был охранять персону Амина. Десантникам для
расположения отвели два помещения на втором этаже этого здания.
Здесь же гвардейцев переодели в форму солдат афганской армии, как
и солдат «Мусбата». Некоторым десантникам с большим ростом обла-
читься в чужеземную форму оказалось проблематично. В.А. Востротин
вспоминает: «Личный состав роты расположился в одной комнате.
Офицеры – в другой. Нам выдали афганскую форму и приказали пе-
реодеть солдат. Форма была в основном маленькая, а у меня самый
маленький солдат был ростом 1 метр 78 см. Но ничего – переоделись.
Вместе с нами переодели и сотрудников КГБ».
Итак, штурмовой группировке под руководством полковника
Г.И. Бояринова предстояло выполнить почти невыполнимую задачу –
малыми силами захватить президентсткий дворец Амина, который в
тех условиях являлся неприступным объектом для «шурави». Этот
дворец был построен ещ; в 30-е гг. XX в. немецкими архитекторами,
располагался на 20-метровом холме на окраине Кабула и был обнес;н
мощными стенами. Дворец имел сильную систему обороны, подступы
к нему были заминированы, со стороны Кабула к нему вела единст-
венная серпантиновая дорога. Согласно плану операции «Агат», ос-
новная роль в захвате Тадж-Бека отводилась спецгруппам «Гром» (24
чел., руководитель майор М. Романов) и «Зенит» (30 чел., руководи-
тель майор Я. Сем;нов), которые, ворвавшись внутрь здания дворца,
должны были ликвидировать Амина. «Мусульманский» батальон (154
оо СпН) блокирует 1-й и 3-й танковый батальоны афганцев, охраняю-
щих дворец президента, давая возможность основной штурмующей
группе прорваться к Тадж-Беку и захватить объект.
Настало 27 декабря 1979 г. – момент начала общей операции
«Байкал-79». В этот исторический день подразделениям штурмовой
группировки задачи ставили несколько раз. Известно, что командиров
подразделений собирали три раза для постановки задач: первое со-
вещание – в 14.00, второе – в 15.00 и третье – в 18.15. На последнем
(третьем) совещании время начала операции было назначено на
19.00.
Командир 9-й роты 345-го ГО ПДП получил от генерал-майора
Ю.И. Дроздова боевую задачу по блокированию и нейтрализации 2-го
афганского мотострелкового батальона. Востротинцы должны были
выйти на указанный им рубеж (батальонный плац) и огн;м со всех ви-
дов оружия (в.т.ч. и с орудий и пулем;тов своих БМД) подавить сопро-
тивление 2-го батальона, заблокировав его.
В начале восьмого часа вечера 9-я рота на «бээмдэшках» при-
строилась в общую колонну, заняв место за БТР-ами «Мусбата». В
половине восьмого колонна тронулась к назначенным рубежам. Когда
вереница БМД приблизилась к дворцу Тадж-Бек, десантники открыли
огонь по окнам второго и третьего этажа объекта. Это действо было
предусмотрено поставленной задачей. Однако огонь по дворцу бойцы
9-й роты могли вести лишь с автоматического оружия, поскольку перед
дворцом проходил вал, который и не позволил вести огонь по Тадж-
Беку из гладкоствольных орудий с БМД. Уже через несколько минут 9-
я рота вышла к расположению 2-го афганского батальона. Десантники
приступили к выполнению поставленной задачи.
Вот как описывает эту боевую акцию сам Валерий Александрович
Востротин: «Выдвинувшись на плац 2-го батальона, мы развернулись
в цепь и открыли огонь из всех стволов по казармам. По нам открыли
огонь с тыла. Мы оставили в тылу штаб батальона. Из него и вели
огонь по нам. У нас появились потери. Погиб рядовой Калмагамбетов.
Был ранен рядовой Барышников. Я приказал своему заместителю по-
давить огонь из штаба батальона. 1-й взвод развернулся в сторону
штаба и открыл огонь по нему. Через некоторое время огонь оттуда
стих, и находившиеся там афганцы во главе с командиром батальона
сдались нам в плен. Командир батальона предложил сходить к ба-
тальону и договориться о прекращении огня и сдаче батальона. Я со-
гласился. Доложил Холбаеву. Тот на меня матом. Пообещал отдать
меня под трибунал. Я приказал своему заместителю вернуть команди-
ра батальона. Он успел догнать его и вернуть назад. К утру сопротив-
ление стихло. Тех, кто не разбежался, мы взяли в плен и согнали в
котлован рядом со штабом батальона. Один взвод переместился к до-
роге со стороны Дарм-Уль-Амана.
Через некоторое время им навстречу вышли десантники – 3 БМД
и взвод из артдивизиона (3 пушки Д-30) из 350-го полка 103-й дивизии.
Я выехал им навстречу и представился. Ими командовал старший
лейтенант Солдатенко, с которым мы вместе учились в Рязанском
училище. Он начал проверять, действительно ли я тот, за кого я себя
выдаю: стал задавать вопросы, кто был командиром роты в училище и
т.д. Когда признал меня, подъехал ближе. Мы с ним немного погово-
рили. Ни он, ни я свои задачи не раскрывали. Поговорив со мной, он
развернул свою группу, и они отъехали назад. Через некоторое время
на связь вышел Холбаев и предупредил, что на нас идут танки».
Следует признать, наверное, что дерзкие и результативные дей-
ствия десантников 9-й роты на рубеже 2-го афганского батальона бы-
ли ещ; обусловлены и мощной огневой поддержкой знаменитых «Ши-
лок», ЗСУ-23 (23-мм счетвер;нная зенитная установка на общей само-
ходной базе). Несколько «Шилок» в ходе штурма вели бешеную
стрельбу по Тадж-Беку, а также по БМП 3-й афганской мотострелковой
роты. Обладая весьма высокой скорострельностью (2 тысячи выстре-
лов в минуту из одного ствола), «Шилки» оказались грозным оружием,
наводящим ужас и трепет на афганских бойцов. Две другие такие зе-
нитные самоходные установки своим ураганным огн;м верно поддер-
живали 9-ю роту, нейтрализующую 2-й афганский батальон.
С подавлением сопротивления 2-го афганского батальона участие
9-й роты Востротина в спецоперации «Агат» не закончилось. Почти
сразу десантникам пришлось участвовать в ещ; одной боевой акции.
Командир – «мусбата» майор Х.Т. Холбаев передал Востротину по
рации, что к Тадж-Беку идут колонны афганских танков. Как позже вы-
яснилось, этот танковый батальон был единственным подразделением
кабульского гарнизона, решившимся прийти на помощь Амину. Вале-
рий Александрович Востротин вспоминает: «Мы выставили впер;д
ПТУРы и стали ждать. Через некоторое время показались 3 колонны
танков. По количеству танков мы определили, что на нас движется
танковый батальон. Когда они приблизились, мы расстреляли несколь-
ко танков из ПТУРов, один танк Т-55 и один БРДМ пытались уйти в
сторону дворца Генштаба, но мы их догнали и остановили. Там нахо-
дился и командир батальона. Тем временем экипажи остальных тан-
ков тоже сдались. Их всех мы посадили к остальным пленным в котло-
ван. Когда обстановка немного успокоилась, я съездил в Тадж-Бек и
доложил о выполнении задачи. Дроздов поблагодарил меня и сказал,
что будет представлять меня на Героя Советского Союза. После док-
лада я вернулся в роту. Через некоторое время пришли грузовые ма-
шины, в которые мы загрузили пленных. Наших погибших и раненых
мы загрузили в наши машины, которые должны были сопровождать
пленных в расположение. Я поехал вместе с ними».
Спецоперация «Агат» по устранению Хафизуллы Амина от власти
была успешно осуществлена менее чем за один час. В ходе штурма
дворца Тадж-Бек офицерами «Грома», «Зенита» и «мусульманского»
батальона президент Амин был убит; в перестрелке также погибли два
его несовершеннолетних сына. Малолетняя дочь президента, стре-
лявшая из пистолета во время штурма, была ранена в ноги; е; и дру-
гих родственников Амина заключили в политическую тюрьму Пуличар-
хи). Уже к девяти часам вечера общая операция «Байкал-79» была в
целом завершена. Как и планировалось, важнейшие государственные
объекты в Кабуле и Баграме были в руках советского десанта и спец-
наза. В 20 часов 45 минут новоявленный президент ДРА Бабрак Кар-
маль выступил с обращением к народу Афганистана (вернее, по ра-
диокоммуникациям воспроизвели обращение Кармаля, записанное
заранее на магнитопл;нку).
За успех операции «Байкал-79», осуществл;нной 27 декабря
1979 г. в Кабуле и Баграме, десантники 345-го ГО ПДП и 103-й ВДД
заплатили безвозвратными потерями. Пролилась первая кровь, поя-
вились первые погибшие. Согласно списку воинов 345-го полка ВДВ,
погибших на афганской земле с 1979 по 1989 гг., в тот день, когда про-
звучал сигнал «Шторм-333», с жизнью простились 8 гвардейцев-
десантников; в указанном списке из 412 фамилий эти первые погиб-
шие воины числятся под номерами: 71, 89, 137, 143, 266, 280, 305, 396.
Вот их имена:
1. гвардии ефрейтор, ст. оператор ПТУР Головня Олег Павло-
вич – 27 декабря 1979 г.;
2. гвардии младший сержант, командир отделения Двойников
Алексей Сергеевич – 27 декабря 1979 г, авиабаза Баграм;
3. гвардии ефрейтор, стрелок-гранатом;тчик Калмагомбетов
Амангельды Шамшитович – 27 декабря 1979 г., президент-
ский дворец Тадж-Бек;
4. гвардии рядовой Кашкин Валерий Юрьевич – 27 декабря
1979 г.;
5. гвардии рядовой, стрелок Очкин Владимир Иванович – 27 де-
кабря 1979 г., авиабаза Баграм;
6. гвардии рядовой, механик-водитель Поворознюк Владимир
Васильевич – 27 декабря 1979 г.;
7. гвардии рядовой, стрелок-зенитчик Савоськин Владимир Ва-
сильевич – 27 декабря 1979 г.;
8. гвардии рядовой, ст. радиотелеграфист Шелестов Михаил
Васильевич – 27 декабря 1979 г.

Светлая им память!