Афганистан остается во взоре,

Афганистан остается в груди.

Общая гордость и общее горе

Объединили на жизнь впереди.

В. Верстаков

Идея создания этой книги навеяна воспоминаниями о времени, проведенном в воюющем Афганистане. Годы, прошедшие после Афгана, постепенно, но систематически стирают в летописях И памяти исторические факты, имена и подвиги шурави. Постоянно возникающие новые локальные военные конфликты и антитеррористические операции вытесняют из памяти людей героику, боль и горечь событий, происходивших более двадцати лет назад. Но, думается, память народная вечна, а подвиги защитников Родины - бессмертны. По крайней мере, они навсегда останутся в душе и памяти каждого воина-интернационалиста, поневоле прошедшего суровую афганскую школу выживания. Многие из них забыты, обделены вниманием и заботой Родины, не пользуются заслуженными почетом, славой и уважением народа. И хотя все те, кто воевал, не любят рассказывать о себе, о своем героическом прошлом, неизбежно, из поколения в поколение, в семьях и среди родственников военнослужащих, павших смертью храбрых на чужой земле, будут передаваться афганские истории.

Не могу, да и просто не имею права согласиться с теми деятелями-«демократами», которые пытаются принизить роль советского солдата в той необъявленной войне. Кое-кто из них делал свои умозаключения, не зная обстановки, другие - в угоду конъюнктурным злопыхателям, третьи, не исключаю, платные, умышленно извращали все, что происходило в Афганистане. Нам, воевавшим там, также не по пути с людьми, бывшими в свое время товарищами по оружию и благодаря этому получившими от государства в период реформ существенные льготы на ведение коммерческой деятельности и в погоне за чистоганом начавшими междоусобную, необъявленную войну за сферы влияния, взрывая, убивая и калеча бывших боевых друзей.

Я с 1979 по 1982 год служил в Афганистане начальником разведки 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. В моем подчинении для выполнения разведывательных, специальных и других боевых задач находилось несколько сотен порядочных, умных, крепких, самоотверженных парней, готовых любой ценой выполнить поставленную боевую задачу. Теперь связь со многими потеряна. Жизнь разбросала их по всему свету. Однако в памяти они всегда живы и всегда рядом.

Эта книга - лишь попытка рассказать о славных делах некоторых солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров разведывательных подразделений 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, десять лет выполнявших интернациональный долг в Демократической Республике Афганистан. Цель книги - начать по крупицам собирать и обобщать факты и события героического прошлого личного состава ВДВ, в том числе разведывательных подразделений, самоотверженностью, мужеством и храбростью, а порой и жизнями которых обеспечивалось выполнение решений советского правительства, Министерства обороны СССР и приказов командующего 40-й армией.

Приношу самые искренние извинения разведчикам, чьи ратные дела не попали на страницы книги. Разыскать всех участников тех событий - очень сложное и, увы, долговременное дело. Прошедшие годы разбросали «афганцев» по всему миру. Однако тешу себя надеждой, что благодаря этой книге они откликнутся и появится на свет новое, дополненное и расширенное издание, а может быть, и новая книга обо всех десяти годах боевых дел разведчиков, включая вывод войск из Демократической Республики Афганистан. Автору очень хотелось рассказать обо всех солдатах, сержантах, прапорщиках и офицерах, вместе с которыми приходилось выполнять боевые задачи в песках, «зеленке» и в горах Афганистана. Воевали они славно. Недаром все разведчики имеют боевые награды. Глубоко убежден: никто не имеет юридического, тем более морального права ставить под сомнение их боевое героическое прошлое, проявленные в боях мужество и отвагу. Они переоценке не подлежат.

За прошедшие годы произошли огромные перемены не только в государстве, но и в жизни каждого побывавшего на той необъявленной войне. Менялись профессии, места жительства, должности, воинские звания… Неизменным оставался только принцип - верность служению Родине. Несмотря на все трудности последних десятилетий, практически все они смогли сохранить преданность профессиональному делу - СЛУЖЕНИЮ РОДИНЕ. Многие и сегодня передают боевой опыт младшему поколению.

ПРОЩАЙ, ФЕРГАНА

В течение всего 1978 года дивизию буквально заколебали различные степени более высокой боевой готовности, наезды офицеров штаба ВДВ и прочие непонятки. Так, например, в марте нас подняли по тревоге и жутко напрягали суровостью обстановки - получить карты кусков территорий Афганистана, Пакистана, Ирана… Очевидно, командование стремилось ввести в заблуждение врагов внутренних и внешних, но, как всегда, солдаты (а это секретчики, писари, телефонисты, радисты и прочая обслуга, сидящая на информации) были более сведущи, чем мы, - вроде бы командиры и начальники. То есть, образно говоря, на базаре знали все, а мы могли лишь догадываться.

Техника была подготовлена к десантированию, в подразделения выданы боеприпасы, однако не было получено распоряжение выдать их на руки.

Где-то через месяц дали отбой, а через несколько дней офицеров дивизии посадили на казарменное положение. И так повторялось несколько раз. Вроде бы что-то прояснилось ближе к весне.

В апреле 1978 года мне как начальнику разведки дивизии, командирам полков, командиру дивизионной разведроты и офицерам управления дивизии приказали быть готовыми к вылету в Афганистан. Задача, предупредили нас, будет поставлена позже. Также предупредили, чтобы об этой командировке мы не ставили в известность никого, не только сослуживцев, но даже жен и лучших друзей. Когда подошел срок, группа вылетела в Чирчик якобы для работы в дислоцировавшемся там полку нашей дивизии. Вылетели в военной форме, а уже на месте переоделись в гражданку. К нам присоединилась группа из трех или четырех офицеров управления ВДВ, которую возглавлял генерал-лейтенант В.Н. Костылев. Он и поставил задачу - летим в Кабул произвести рекогносцировку маршрутов движения к важным военным и государственным объектам. Прозрачно намекнул, что задавать вопросы по поводу того, для чего это нужно, вовсе даже не следовало.

В Кабуле вместе с нашими военными советниками совершили «экскурсии» по ночному и дневному городу и его окрестностям, стараясь прочно зафиксировать в памяти, как лучше добраться до нужных нам «достопримечательностей» афганской столицы.

Проведя этот «загрантур», мы вернулись к своей повседневной работе, то есть к боевой учебе, но уже негласно, для себя, определились, что будем готовить бойцов и офицеров для Афганистана. Правда, был один небольшой нюанс: вся эта работа велась на фоне непрекращающихся слухов о расформировании нашей дивизии. Мы, естественно, в такой обстановке в это не могли поверить. Тем более что осенью 1978 года были проведены масштабные дивизионные учения под руководством члена ЦК КПСС, инспектора Министерства обороны СССР, заместителя министра обороны Маршала Советского Союза Москаленко К.С. Правда, в 1990 году была предпринята попытка вновь сформировать 105-ю дивизию, но она просуществовала, полностью не сформированная, всего два года и была передана в состав узбекских вооруженных сил.

Поэтому командование дивизии, исходя из специфики сопредельного государства, в котором предполагалось проведение операции, насколько это было возможно, отдавало приоритет проведению занятий в горной местности.

Однако через год слухи о расформировании дивизии подтвердились. Для десантников расформирование 105-й гв. вдд, особенно для ветеранов, оставляемых в Фергане, было очень болезненным. Батальоны и полки оставляли обустроенные военные городки и убывали в разные военные округа и в группы советских войск за границей, где становились основой формирования десантно-штурмовых подразделений и частей. По мнению руководства Минобороны, этим новым формированиям отводилась немаловажная роль в предстоящих крупномасштабных операциях, что, как нам объясняли, в основном и явилось поводом для расформирования, по моему мнению, особо специфической из-за опыта горно-пустынной подготовки Ферганской дивизии. Но бытовало и другое мнение - якобы это необходимо для оперативной маскировки перед вводом войск в Афганистан. Многие офицеры называли расформирование маразматическим бредом старцев из Политбюро, которые утвердили бестолковое решение Генерального штаба.

В 2014 году отмечается двадцатипятилетие вывода советских войск из Афганистана. 15 февраля 1989 года официально закончилась девятилетняя война. Эта война все больше обрастает легендами. Иван Иванов прислал нам свои воспоминания об этой войне. Он написал все так, как виделось ему самому – отдельному солдату из отдельного подразделения ВДВ. Ниже первая часть воспоминаний Ивана.

Постоянно дописывается и обновляется.

Дополнения и обновления вставляются кусками по всему тексту, а не только в самый конец.

«Никто кроме Нас». Это девиз ВДВ.

Никто кроме нас не мог выполнить многие военные задачи.

Никто кроме нас не сможет рассказать всю правду.

Как и раньше, на войне, готов принять весь удар на себя. За всех солдат и офицеров, кого в Афгане называли пушечным мясом.

А удары будут, в том числе и от «своих». Это война.

25 лет назад протрубили о выводе советских войск из Афганистана.

На память об этой стране у меня осталось 2 ранения, одно в руку и 14 осколков в голове, 3 грыжи на позвоночнике, 2 медали «За Отвагу», голубой берет ВДВ с тельником в шкафу, несколько фотографий и сержантские погоны в коробке под кроватью.

Что – то я помню хорошо, что – то уже забыл. Прошло время. Я успел окончить специальное высшее учебное заведение, съездить ещё на одну войну в бывшую кавказскую советскую республику и опять в обнимку с автоматом.

Очень сильно вросли в нас, ветеранов афганцев, и в общество в целом, «сказки» об Афганской войне Советского Союза. Настолько, что и сами ветераны и общество уже искренне в это верят и не хотят иных легенд и, наверное, не захотят никогда.

Могу сказать честно и искренне: десантники «КУРКИ» никогда не отступали без приказа даже под страхом тотального уничтожения, это негласное правило соблюдалось свято, без ропота и угроз. Также курки десантники старались не бросать на поживу противнику убитых, раненых и оружия. Можно было лечь всей ротой из — за одного раненого или убитого. Оставить убитого или раненого сослуживца врагу, оставить врагу часть вооружения, увидеть врага и не убить его любой ценой – это считалось во время моей службы в ДРА (Демократическая Республика Афганистан) несмываемым позором. Даже невозможно было представить, чтобы ротный или взводный договаривался с моджахедами о возможности беспрепятственно пройти или о ненападении друг на друга. Это было позорищем и приравнивалось к предательству. Увидел врага, знаешь, где враг находится – уничтожь его, на то ты и десантник. С врагом никаких сделок. Так нас тогда воспитывали в 350 полку ВДВ.

Отступивших от этих правил ждало всеобщее презрение и в Афгане и на гражданке в Союзе. Жизни такому моральному уроду не было бы до самой смерти.

Потом, после моей службы, с середины войны и до конца было уже часто по другому. С моджахедами советские офицеры и командиры частей уже часто вели переговоры, с ними договаривались о ненападении, и просили не трогать наших солдат при прохождении ими определённых территорий. Когда нам это рассказывали вернувшиеся из Афганистана служившие после нас офицеры и солдаты из Ограниченного Контингента Советских Войск в Афганистане (ОКСВА), мы были в шоке. Для нас это было равносильно позору.

Даже сейчас во мне борются два противоречивых чувства. С одной стороны, конечно, хочется, чтобы как можно больше ребят остались живыми. С другой стороны, мы же присягу давали: «…и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству .

Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся…»

Ползать перед моджахедами на пузе, во время моей службы, десантники тоже не любили, и где возможно, старались идти в полный рост. Возможно было не везде, но с пару — тройку раз мы гордо ходили в атаку на духов именно прямо, на зависть засевшим за камнями остальным родам войск, засучив рукава и выпятив грудь в тельнике. Наверное, так и слагались легенды о никогда не склонявших перед врагом десантниках или по духовски — «ПОЛОСАТЫХ».

Последний раз такая смелость демонстрировалась нами на Панджшере. Зажали там ребят крепко. Трусами они не были, но нужен был психологический перелом. А нам перебежками и нагнувшись двигаться влом было, да и устали очень. Ну и тридцати секундная речь Командира по рации, что надежда только на нас. Шли в тельняшках, сняв куртки ХэБчиков и опустив по пояс комбезы, без РД, с автоматами на перевес. На нас смотрели с надеждой и восторгом. Десантура идёт. Моджахеды драпанули словно зайцы, разве, что не верещали. А как мы – то собой упивались. ВДВ одним словом. ВДВ смерти не боится. Идём в полный рост, стреляем. Ну и ребятам помогли, и кусок Панджшера чесанули. Жара, солнце, речка горная бурлит, зелень лезет и мы, красавцы буром прём.

Когда перед лицом мне отчертили,

В далёком небе, сапогом черту,

Которые тень ужаса слепили,

Из душ, склонившихся на тщетную мечту.

Я видел ветер, я смотрел сквозь тишину.

И так хотелось мне тебя над ней увидеть.

Я выпил досыта проклятую войну.

Я научился ждать и ненавидеть.

Новорождённая воронка, дитя войны.

На дно упало, скрипя зубами, пол старшины.

И растекаясь от мяса красным, слезился снег,

Кого осколком, кого фугасным, пол роты в нет.

А я всё мчался над сапогами, а я летел.

И надрываясь на всю округу, Ура им пел.

Нам в этом Мире так много надо ещё успеть.

Мне выть хотелось, а я от боли мечтал Вам петь.

Небеса, вы мне распахнитесь,

Мне сквозь щели, зубов – облаков.

Вы сегодня там мной ощенитесь,

На бессчетное вымя веков.

Вообще о «храбрейших» войсках Ахмад Шаха Масуда, который и контролировал Панджшерское ущелье, у меня свои представления. На Пагмане, в начале лета 1984 года два неполных взвода 5 Роты второго батальона 350 Воздушно Десантного Полка, нашей дивизии, прикрывая отход основных войск, сутки стояли насмерть против нескольких тысяч Масудовцев, выбитых советскими войсками с Панджшера. Они заняли горку, которая как пробка в бутылке держала моджахедов в маленьком ущелье. Ну и пошла мясорубка. Огонь артиллерии и бомбёжку вызывали на себя. У масудовцев десятки крупнокалиберных ДШК, тысячи штыков, миномёты. У мальчишек только автоматы и один пулемёт. Приказ ребята выполнили полностью, силы масудовцев сковали почти на сутки на себя, гору не сдали, оружие, раненых и убитых не бросили и потом, после выполнения приказа, ещё добрых полтора десятка километров сами, неся убитых и раненых, с масудовцами на хвосте, шли к ближайшей броне. Шли пешком, вертушки роту забрать не стали, вертолётчики прилетать отказались, сказали большая плотность обстрела. Основные войска смогли отойти без потерь, масудовцы были обездвижены суточным боем. Не особо кого и наградили. Бой был знатный, редкий бой, даже для Афгана. Победный. Но как – то забытый, и никогда особо не обсуждаемый. Я встречал ребят, бившихся на той горке. Обычные Российские пацаны. Был приказ, была задача. Смерть, не смерть, Родина сказала.

Но это только 2 постулата, неуклонно выполнявшихся, именно в ВДВ, так называемыми «курками» (от слова автоматный курок), солдатами срочной службы и командующими ими младшими офицерами (командирами взводов и рот), непосредственно участвующими в боевых действиях и беспрерывно, все полтора года службы, лазающим по горам в поисках банд маджахедов, вшей, ранений и жуткой усталости.

Вид, у возвращающейся с боёв роты был не картинный. Усталые, грязные, серые, небритые, насквозь пропитанные пылью и потом, кто – то в бинтах, отрешённый и злой взгляд воспалённых глазниц, свисающие с рюкзаков пулемётные ленты и каски, вскинутые на плечи пулемёты и автоматы. Ротная колонна шла к своим палаткам, и никто не смел перебегать её путь. Штабных как ветром сдувало. Месяц непрерывной боевой работы в горах. Курки понимали, что вся эта война держится только на их плечах и жизнях. Всё остальное было вокруг них и для них. Всё… кроме еды, сна, нормальных бытовых условий, достойного денежного довольствия, нормального обеспечения, человеческого отношения, необходимых медикаментов, кроме заслуженных наград и заслуженного уважения вышестоящих командиров всех видов штабов.

Очень хотелось под конец службы, чтобы весь наш взвод вдруг оказался в Москве, на Красной площади. Именно такой, какой есть на боевых. В полной боевой комплекции и с оружием. Чтобы люди глянули и прониклись. Чтобы жуткое зрелище измотанных, грязных, заросших, перевязанных бинтами парней отпечаталось у сытых и весёлых граждан на сетчатке глаз.

Говорил пару лет назад с командиром. Он сейчас живёт в Москве. Хотя сам родом из маленького шахтёрского городка. И из шахтёрской семьи. Правда, с фамилией на «ич». Всё детство играл на скрипке. Ему тоже хотелось народу и правительству роту показать посреди Красной площади. Во всей боевой «красе». Мысли совпадали. Но он был маленький командир, с двумя маленькими звёздочками на каждом погоне. Он храбр и смел. У командира за Афган «Красная Звезда» и «За Отвагу». Я бы дал ему ещё пять раз по столько. Он это честно заработал. Каждый солдат в роте обязан ему кусочком своей жизни.

У его деда за Отечественную войну пять орденов. У командира ещё несколько опасных командировок в жизни было, похож на бультерьера, сбитый мускул, костяшки кулаков в мозолях. Какая там скрипка уже. А мог великий скрипач получится.

На груди качается, в сердце бьёт, медаль.

Серебро, в крест ленточка, красная эмаль.

Танк и самолётики, маятник войны

Я вернулся, Мама, из чужой страны.

Я приехал утром, трезвым и больным,

Я теперь у Родины стал таким своим.

На всю жизнь качается рота за спиной,

Я её в подарок Вам привёз с собой.

Я на Площадь Красную приведу броню,

Я народу сонному сотворю зарю.

Ярко – ало – красную, тёплую как кровь,

Я любовью полон, я сама любовь.

Вот, они – солдатики. Строем пеший ход.

Пыльные бушлатики, выбирайте взвод.

Щёк небритых сумраки, серые бинты,

Заполняют совестью ямы пустоты.

Ай, народ мой, ласковый, на колени встань,

Дети это павшие, ты в глаза их глянь.

Верившие в лучшее пацаны Страны,

Я остался, мама, в стороне войны…

Я остался, мама, с ними и с собой,

На один остался с прерванной судьбой.

От верблюжьих лакомств вонью стелет дым,

Я в зубах с гранатой таю молодым.

Таю, улетаю облачком домой,

Я сегодня, мама, тихий и немой.

Я сегодня, мама, прибегу во сне,

Босоногий, маленький, как не на войне…

Смотрел по телевизору передачу, где впрямую рассказывали как высшие члены правительства СССР, и отдельные генералы, предавали воевавших в Афганистане солдат, передавая душманам планы наших атак и предупреждая их заранее о готовящихся боевых операциях. Подонки, они и везде подонки, хорошо, что об этом открыто говорить стали.

Особисты в Афгане говорили, что в солдатских цинковых гробах в Союз вывозили наркоту и драгоценные камни. Копей драгоценных и маковых полей в Афгане много. Сам рубинами швырялся в птиц. Вывезут останки с почестями, под салют и слёзы родителей захоронят. Потом, ночью раскопают, вскроют, наркоту и камни заберут, гроб обратно закопают. По всей России тысячами хоронили. Окошечки на гробах изнутри краской белой замалёвывали. Цинки никогда не разрешали вскрывать, хоть лоб мать расшиби о гроб. Да и автоматчики из «почётного» караула с военкомом рядом, пойди вскрой, «закон запрещает».

События, описанные Бондарчуком в "Девятой роте", хоть и происходили на самом деле, но все же по-киношному были преувеличены и сконцентрированы. В реальной жизни героизм воинов-афганцев был повседневным, почти привычным бытом, а смерть могла настигнуть в любой момент, поэтому о ней не говорили и старались не думать.

Житель Шахтинска Владимир Николаев, как и большинство его товарищей по оружию, не любит рассказывать о той войне. Но круглая дата - 80-летие войск ВДВ - дала повод для воспоминаний.

Служил Владимир в легендарном 345-м отдельном Гвардейском парашютно-десантном полку, том самом, откуда вышли восемь Героев Советского Союза. В Карагандинской области сегодня живут всего три человека, что несли службу в одной из самых воюющих частей Ограниченного контингента советских войск в Афганистане. 345-й полк выполнял боевую задачу на афганской земле девять лет и два месяца. В период с 1980 по 1989 год он участвовал более чем в 240 боевых операциях - это более 1500 суток непрерывной войны. Именно 345-й полк ВДВ "закрывал" афганскую войну, обеспечивая вывод советских войск из Афганистана. И последний погибший в Афгане советский воин был из того самого, 345-го. Стрелок Игорь Ляхович погиб при переходе через Саланг. "Духи" расстреляли его из укрытия и быстро ушли. Стычки как таковой не было, была вылазка. Наш герой хорошо знал его - парень служил в соседней роте…

Именно 345-й полк, одна из его частей, становится героем бондарчуковского фильма о девятой роте, хотя в кино описан лишь один небольшой эпизод из летописи афганской войны. Мало кто знает, что с выводом из Афгана для большинства десантников война не заканчивалась. Для многих впереди были не менее горячие и опасные точки.

"Если сравнивать нашу реальную жизнь с "Девятой ротой", то у меня все начиналось почти как в фильме - учебка в Фергане снята почти документально. И пробежки с камнем по 15 килограммов в руках, и горная подготовка, и изматывающие марш-броски по жаре, ночные стрельбы - все настоящее, все как в жизни".
"Только придуманной режиссером общедоступной подружки "Белоснежки", разумеется, не было", -смеется Владимир.

"Мы, восемнадцатилетние парни, изматывались настолько, что не до того было, падали от усталости, где была малейшая передышка, и засыпали. Прыгали с парашютом со всего, с чего можно было прыгать, - с Ан-2, Ан-12, с ИЛ-76, с разных вертолетов, и стреляли из всего, что стреляет. А мы, рота связи, бегали-прыгали еще и с 15-килограммовой радиостанцией за плечами. Зато потом, в Афгане, мы поняли, зачем нас так гоняли - это была просто репетиция, жестокая подготовка дала нам закалку. И, самое главное - там ковалось настоящее десантное братство, умение держаться за своих и помогать друг другу".

"Так пролетело полгода, и вот нас везут на аэродром, вылетели - приземлились в Кабуле. Оттуда "борты" вылетали в Баграм только глубокой ночью, и нам пришлось в Кабуле ждать своей очереди пять суток. Без воды и еды, неприкаянными, в жаре под сорок градусов. А когда, наконец, прилетели в полк, нам там "дедушки" еще и по шее надавали: чего, мол, так задержались, нам давно домой пора! Как и в фильме - молодых "поучили", на место поставили. И начались боевые будни. Наш полк дислоцировался в Баграме, рядом с аэродромом, мы его охраняли, обеспечивая безопасность. С другой стороны нашей базы располагался кишлак, откуда регулярно постреливали. Первое, что поразило, когда вышел из самолета в Афганистане, - дикая жара, под 70 градусов. И пыль как цемент. Везде. Ферганская погода показалась просто цветочками. Первое время мы лежали пластом, с температурой, с раздутыми от воды животами - все никак не могли напиться. Потом привыкли, акклиматизировались, к тому же по чьей-то афганской науке нам на полевой кухне постоянно заваривали вместо чая верблюжью колючку - горьковатый и вяжущий напиток прекрасно утоляет жажду".

"Кстати, знаменитый эпизод в фильме, где взрывается огромный, набитый "под завязку" Ил-76 с дембелями, на самом деле закончился гораздо меньшим кровопролитием. Хотя все могло повториться точь-в-точь. Осенью 1987 года в долгожданный день отправки полк провожал своих демобилизованных в запас ребят. Дембеля готовы были маяться в тесноте забитого до отказа самолета, лишь бы быстрее попасть домой. Двигатель взревел, борт оторвался от "взлетки", и, как всегда, набирая высоту, прошел над нашим полком. Мы машем ему вслед. Но в высоту уйти он так и не успел - из "зеленки" до самолета пространство прошил белый след от "стингера". Крыло самолета вспыхивает. Турбины ревут и самолет, накренившись, уносит к горам. Оттуда раздается взрыв. Все, кто стоял внизу, были уверены, что взорвалась "пузатая корова", как мы называли Ил-76. Но оказалось, что дембелей спасла счастливая случайность, и удар на себя принял другой самолет - пустой Ан-12, на котором только что прилетел и сошел на землю член военсовета из штаба ВДВ! Этот Ан-12, игнорируя указания, вышел с боковой полосы и, внаглую не пропуская Ил-76, с половины "взлетки" ушел в небо. Этакий воздушный лихач. Он-то и принял на себя удар, сохранив жизнь не одной сотне дембелей и гражданских специалистов, что должны были лететь в Союз. "Духи" знали, что готовится большая отправка уволенных в запас, и хотели совершить акт возмездия. И только по счастливой случайности у них это не получилось. Зато этот эпизод, художественно домысленный Бондарчуком, отлично вписался в фильм".

"В Баграме прыгать с парашютом мне уже не пришлось, там парашютист - легкая мишень, хотя летишь до земли всего две-три минуты. Наша работа состояла в том, чтобы проследить движение караванов, отвести огонь от аэродрома. Где-то "пошуметь", вызвать огонь на себя, чтобы обеспечить другим безопасное передвижение. Кстати, Бондарчук с мелкими бытовыми деталями "прокололся" - у него бойцы на "боевых" спят на кроватях - это выдумка! Мы спали в палатках, в мешках, какие в горах удобства?"

"В феврале 1989 года начался вывод советских войск из Афганистана. Дорога шла через высокогорный перевал Саланг - другой дороги оттуда нет. Горный серпантин и несколько километров бетонного тоннеля, что прорублен сквозь скалу. Нашими, советскими специалистами когда-то прорублен для дружественного афганского народа. Я до сих пор не могу поверить, что мы вышли оттуда... И с такими сравнительно малыми потерями - могло быть гораздо хуже. В 1980 году в тоннеле остановилась колонна машин из-за заглохшего двигателя одной из них. И 16 бойцов задохнулись в угарном газе, скопившемся в каменном мешке тоннеля… Что- то подобное могло случиться и тогда, в феврале 89-го. Но по порядку".

"Наш полк уходил из Афганистана последним, мы обеспечивали безопасный отход колоннам. Так вышло, что наши 50 бойцов были последними, замыкающими, и я в их числе. Мы сильно отстали - догоняли своих, потому что произошла непредвиденная задержка. "Летуны" с аэродрома уже снялись, территорию полка мы сдали "зеленым" - дружественной афганской армии. На душе было довольно неприятно - вокруг горы, своих ни души, все уже ушли далеко, а мы, кучка в 50 человек, - посреди чужой, жестокой, враждебной страны. Это ощущалось просто физически, кожей, что ты один среди враждебных скал. Тем более, накануне произошел очень неприятный инцидент, что не добавил любви к нам со стороны афганцев. Когда войска уходили, обслуга аэродрома напугалась и потребовала себе оружие. Его выдали. Эти "вояки", пугнувшись визитов местных, устроили беспорядочную стрельбу и случайно убили 12-летнего афганского мальчика из соседнего кишлака. Дело могло закончиться печально, и это в самом конце войны. Но руководству обеих сторон удалось договориться, и отход с аэродрома продолжился, вывезли всех, кроме нас. Именно в этой напряженной обстановке остались наши 50 человек. Но мы - десант, и даже 50 человек - это сила. Мы умели многое. И свои жизни мы бы дешево не продали, но, к счастью, обошлось без кровопролития. И мы двинулись на танках вдогонку. В горах очень холодно, бураны, ехать на броне было невозможно, хоть и одеты мы были по сезону, но закостенели. Когда мы поднялись на Саланг, наши стояли уже там. В туннеле колонна заглохла, диверсия - путь преградили. Задохнуться от угарного газа могли многие. Мы шли в прикрытии, сзади, ехали уже на БТР. Пришлось спуститься вниз, по серпантину. Пострелять. В общем, мы справились. Попытка задержания колонны не удалась. За тот боевой эпизод я получил медаль "За отвагу".

"И еще запомнилось. Когда мы уже догнали наших, стоявших на перевале, нам вскипятили воды, чтобы согреться. Стемнело. Емкостей не было - взяли цинки из-под трассирующих патронов, разрезали их, налили в них воды. Греются они на костре и вдруг начинают… стрелять. Оказалось, цинки от патронов освободили невнимательно. "Трассеры" и начали рваться. Опять повезло - никого не зацепило. Меня вообще Бог уберег - ни одной раны за весь Афган. И близкие друзья все живы".

"Из Афгана наш путь лежал в Кировабад, там разгорался этнический конфликт между армянами и азербайджанцами. Появилась горячая точка - Нагорный Карабах. Мы вошли в Кировабад, когда погромы были уже остановлены, в городе ввели комендантский час".

"Судьба сложилась так, что сразу после Азербайджана, в апреле, мы были отправлены в Тбилиси. Вот там десанту пришлось поучаствовать в установлении порядка. Разъяренная толпа тогда потоптала своих же, а наших обвинили в жестокости, хотя ни оружия, ни даже щитов мы использовать тогда не имели права. Мятеж был погашен, в городе установился относительный порядок. Но уезжали мы оттуда под конвоем - сопровождение было необходимо во избежание мести со стороны экстремистов…"

Вернувшись в родной город, Владимир пошел служить в ЧС, бороться с пожарами. Сейчас Владимир на пенсии. В Казахстане не принято в День ВДВ, 2 августа, как в России, купаться в фонтанах. Да и сам День ВДВ не внесен в сетку праздников. Но каждый год ветераны надевают голубые береты и собираются в парке, чтобы вспомнить былую славу, помянуть друзей, погибших в разных военных конфликтах ХХ века.

Фото предоставлены героем публикации.

14.09.2014

С 1982 по 1984 гг. служил срочную в Афганистане в 350-м гвардейском парашютно-десантном полку 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии в разных должностях. С октября 1982 года по июнь 1984 года - командир отделения, автоматчик и пулемётчик в 5-й парашютно-десантной роте 2-го парашютно-десантного батальона (с перерывом в 4 месяца - с мая по август 1983 г.). В 1983 году дважды был разжалован в рядовые.

Принимал участие в боевых операциях Советских войск в Афганистане. Имеет ранения в боях - в плечо и множественное осколочное в голову.

В 1988-1989 гг. участвовал в специальных миротворческих операциях на Кавказе.

За срочную службу и ранения в Афганистане награжден двумя медалями «За Отвагу». В 1988 году и позднее был награждён другими государственными и ведомственными орденами и медалями.

В настоящее время поэт, писатель, художник, предприниматель. Официально выдвигался на Нобелевскую премию по литературе, дважды номинировался на национальную литературную премию «Поэт года» и один раз на литературную премию «Наследие». Имеет литературные премии, дипломы и награды.

«Никто кроме Нас». Это девиз ВДВ.
Никто кроме нас не мог выполнить многие военные задачи.
Никто кроме нас не сможет рассказать всю правду.

Как и раньше, на войне, готов принять весь удар на себя. За всех солдат и офицеров, кого в Афгане называли пушечным мясом. За всех, незаслуженно забытых, за всех, искалеченных морально и физически. За реальную правду об Афганской войне.

А удары есть и будут, в том числе и от бывших «своих» и даже от тех, на чью защиту и реабилитацию и нацелен этот рассказ. Они уже начались и идут нескончаемой волной, а я пока держу этот фронт, практически, в одиночку.

Это всё ещё наша Афганская война. Она, к сожалению, продолжается. Правды очень боятся, правду ненавидят, правда, ставит всё на свои места, на то она и правда.

Всё, что написано ниже, ещё и очень горькая правда.

Нет в этом рассказе виноватых и правых, есть моя и чужая личная жизнь, время и реалии, заставляющие нас быть тогда именно такими.

Пора пересмотреть и ветеранам, и обществу, и государству своё отношение к Афганской войне, покаяться друг перед другом, простить друг друга, раздать долги и начинать жить по-новому и фронтовикам, и государству, и обществу, и не повторять больше подобных ошибок с….й жестокости по отношению друг к другу.

Каждый из нас, даже желающий правды и справедливости, в том числе и я, хочет выглядеть самым чистым и лучшим, считая, что именно он-то и есть тот самый правдолюб, который может припечатать любого своим обличительным словом.

Но правда ещё и в том, что из всех многих сотен тысяч солдат, офицеров, генералов и чиновников, прошедших Афганскую войну Советского Союза и так или иначе причастных к ней, только считанные единицы не запачкались в той или иной отвратительной и мерзкой грязи этой страшной, лживой, поганой и бесстыдной всё ещё продолжающейся бойни.

Войны, которая, прежде всего, велась и ведётся нами друг против друга и против любых нормальных и моральных принципов любви, сочувствия, равенства, человечности, совести и нравственности.

Мы умирали не только там, мы продолжаем умирать до сих пор. Умирать не от старости, умирать от равнодушия и порой даже ненависти друг к другу.

Мы замкнулись в адовом кругу вранья, чёрствости и показухи.

Эта война не только унесла десятки тысяч лучших пацанских жизней (а погибали действительно почти всегда именно самые чистые и лучшие), она нанесла несоизмеримую моральную травму всем оставшимся в живых, всем вознесённым, всем прославленным и обласканным, всем известным, всем забытым, всем уцелевшим, всем павшим, всем раненым и искалеченным. Всему российскому народу, на много поколений вперёд.

Эта двойная война не только сожрала нас, она продолжает жрать лживым героизмом и лживым патриотизмом наших детей, внуков и будет жрать наших правнуков, если мы не восстановим всю правду и справедливость о ней и не попытаемся научить будущих солдат, офицеров, генералов и чиновников не повторять наших прямых и косвенных преступлений друг против друга, как на войне, так и сейчас.

25 лет назад протрубили о выводе советских войск из Афганистана.

На память об этой стране у меня осталось 2 ранения, одно в руку и 14 осколков в голове, 3 грыжи на позвоночнике, 2 медали «За Отвагу», голубой берет ВДВ с тельником в шкафу, несколько фотографий и сержантские погоны в коробке под кроватью.

Что-то я помню хорошо, что-то уже забыл. Прошло время. Я успел окончить специальное высшее учебное заведение, съездить ещё на одну войну в бывшую кавказскую советскую республику и опять в обнимку с автоматом.

Это воспоминания отдельного солдата из отдельного подразделения ВДВ и пишу я именно так, как всё виделось мне именно моими глазами, и слышалось моими ушами. Не примите это за истину в последней инстанции.

Очень сильно вросли в нас, ветеранов афганцев, и в общество в целом, «сказки» об афганской войне Советского Союза. Настолько, что и сами ветераны и общество уже искренне в это верят и не хотят иных легенд и, наверное, не захотят никогда.

Мы приукрашивали всё, что казалось нам неказистым, создавали легендарных кумиров командиров, чуть ли не иконы с них рисовали виртуальные, врали сами себе и водили за нос общество героическими рассказами, укрывая любые не состыковки и грязь.

Прощали мы тогда всех и вся, плохое быстро забывали, хорошее в сто крат умножали. Мы, изголодавшиеся по честности в коммунистическом очковтирательском и фальшивом пионерско-комсомольском пространстве нашего детства и юности, тогдашнего Советского Союза, насмотревшиеся патриотических фильмов о Великой Отечественной войне, хотели, что бы у нас был свой кусок великой справедливости жизни и «героических будней».

Наивные в своём военном юношестве, мы до седых волос несли именно это детско-юношеское и наивное восприятие реальной боевой действительности через всю свою жизнь, передавая эту лубочную картинку всем последующим поколениям.

Не далеки были от нас и наши командиры по взводам и ротам. Недалёки и по возрасту, и по сознанию, и по восприятию.

Могу сказать честно и искренне: десантники «КУРКИ» моего времени службы, никогда не отступали без приказа даже под страхом тотального уничтожения, это негласное правило соблюдалось свято, без ропота и угроз.

Также курки десантники старались не бросать на поживу противнику убитых, раненых и оружия. Можно было лечь всей ротой из-за одного раненого или убитого. Хотя, позорные исключения и случались, но только по приказу вышестоящих командиров, солдаты своих не бросали.

Оставить убитого или раненого сослуживца врагу, оставить врагу часть вооружения, увидеть врага и не убить его любой ценой - это считалось во время моей службы в ДРА (Демократическая Республика Афганистан) несмываемым позором.

Даже невозможно было представить, чтобы ротный или взводный договаривался с моджахедами о возможности беспрепятственно пройти или о ненападении друг на друга. Это было позорищем и приравнивалось к предательству. Увидел врага, знаешь, где враг находится - уничтожь его, на то ты и десантник. С врагом никаких сделок. Так нас тогда воспитывали в 350 полку ВДВ. Воспитывали не замполиты. Воспитывали дембеля и взводные командиры.

Отступивших от этих правил ждало всеобщее презрение и в Афгане и на гражданке в Союзе. Жизни такому моральному уроду не было бы до самой смерти.

Но это только 2 постулата, неуклонно выполняющихся именно в 350 полку ВДВ, так называемыми «курками» (от слова автоматный курок), солдатами срочной службы и командующими ими младшими офицерами (командирами взводов и рот), непосредственно участвующих в боевых действиях и беспрерывно, все полтора года службы, лазающих по горам в поисках банд моджахедов, вшей, подрывов, ранений, болезней и жуткой усталости.

Потом, после моей службы, с середины войны и до конца было уже часто по-другому. С моджахедами советские офицеры и командиры частей часто вели мирные переговоры, с ними договаривались о ненападении, и просили не трогать наших солдат при прохождении ими определённых территорий.

Когда нам это рассказывали вернувшиеся из Афганистана, служившие после нас офицеры и солдаты из Ограниченного Контингента Советских Войск в Афганистане (ОКСВА), мы были в шоке. Для нас это было равносильно позору. Мы встречали наших боевых ребят, хлопали их по плечу, пили за встречу водку, помогали им адаптироваться в обществе, но в душе откладывался осадок. Они не делали как мы, у них уже было другое видение боя и войны, которое мы, служившие ранее, внутри неосознанно осуждали, как слабость и даже проявление трусости.

Даже сейчас во мне борются два противоречивых чувства. С одной стороны, конечно, хочется, чтобы как можно больше ребят остались живыми. С другой стороны, мы же присягу давали: «…и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству».

«Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение советского народа …»

Именно так:

Но это, когда присяге верили, давали её от всего сердца и с чистой душой.

На деле же было так: человек рождался в СССР, не спрашивая его определяли, как жителя коммунистической страны, ставили в паспорт национальность (порой такую, что и паспорт показывать не всем хотелось), загоняли в октябрята, пионеры и комсомольцы, не спрашивая забирали в Армию, и не спрашивая совали в руки текст присяги и вешали на шею автомат.

Уже потом, после присяги человека кидали на афганский фронт и выбора не давали.

Не хочешь быть гражданином СССР - будешь диссидент с помещением в психушку или в тюрьму.

Не хочешь быть октябрёнком, пионером или комсомольцем - будешь изгой общества.

Не хочешь в Красную Армию, давать присягу и топать на фронт - шагай пацанчик в тюрьму.

Не у всех хватало душка на таком фоне, ещё и жертвовать жизнью за «жестокую» Родину.

Мозгов к 18 годам тоже не у всех хватало, чтобы разобраться в хитросплетениях Советского правительства.

Вот и шли, либо из-под палки, либо фильмов патриотических насмотрясь, либо с пацанячьим восторгом в войнушку настоящую побегать, либо с дворовым бойцовским настроем умения выбираться с любой жизненной передряги, либо с рабоче-крестьянской обречённостью батрака - гражданина СССР.

Афган всех встречал пищевой баландой, грязью бытовой и моральной, равнодушием командиров, трупами сослуживцев и кулаком в морду. Вот и ломались десятками тысяч, сбегали, приспосабливались, уклонялись, стрелялись, взрывались, срались, ссались, кололись, наркоманились, воровали.

Оставались те, кто не умел свалить и те, кто считал себя сильными. Они и составляли фронтовой костяк боевых волков, которых в 350 полку ВДВ называли ёмким словом «курок».

Остальные в основной массе ссыпались в обслугу и писаря. Хотя были и уникальные исключения из правил, но об этом ниже…

Сейчас многие историки спорят, как слабо и наспех обученные в советских военных учебках восемнадцатилетние пацаны в ВДВ с успехом противостояли матёрым и отлично обученным часто в несколько раз превосходящим взрослым мужикам моджахедам и элитным спецчастям, спезназам, наёмникам, США, Франции, других стран. Противостояли, имея на руках более худшее вооружение, питание, худших генералов…

Как в старой сказке о Мальчише Кибальчише всё ищут зарубежные историки страшную тайну силы советских сопливых солдат.

Особой тайны не было. Курки ВДВ в основной своей массе состояли из дворовых королей, хулиганов и крепких уличных пацанов, способных биться за свои принципы и территории до полной победы, не отступая ни на полшага.

Школа, ГПТУ, армия. Это была основная наша биография.

Это были не хлипкие ботаны и изнеженные интеллигентными вывертами балаболы. Это во многом была элита дворов, подворотен и улиц, элита школ и ГПТУ. И эта уличная элита надевала голубые береты и тельники и получала в руки автомат. Все кто был с этой элитой рядом, переламывались ей, и под неё, с хрустом лицевых костей, скрежетом обнажённого мяса, треском выбитых зубов и запахом реальной личной крови.

Если этим пацанам ставилась боевая задача, они выполняли её, не смотря ни на что. Они с пелёнок знали, как решать грозные дела и при этом остаться в живых. И они умели отдавать себя реальной пацанской чести полностью, без скулёжа, просьб, торга и мольбы. Честь была и есть для них всегда дороже собственной жизни.

Курок ВДВ - это звание можно было добыть только честью.

Ползать перед моджахедами на пузе во время моей службы курки десантники тоже не любили, и где возможно, старались идти в полный рост. Возможно было не везде, но с пару-тройку раз мы гордо ходили в атаку на духов именно прямо, на зависть засевшим за камнями остальным родам войск (обычно это были мотострелки), засучив рукава и выпятив грудину в тельнике. Наверное, так и слагались легенды о никогда не склонявших перед врагом десантниках или по-духовски - «ПОЛОСАТЫХ».

Последний раз такая смелость демонстрировалась нами на Панджшере. Зажали там ребят крепко. Трусами они не были, но нужен был психологический перелом. А нам перебежками и нагнувшись двигаться влом было, да и устали очень. Ну и тридцати секундная речь командира по рации, что надежда только на нас. Шли в тельняшках, сняв куртки хэбчиков и опустив по пояс комбезы, без РД, с автоматами на перевес. На нас смотрели с надеждой и восторгом. Десантура идёт. Моджахеды драпанули словно зайцы, разве, что не верещали. А как мы-то собой упивались. ВДВ одним словом. ВДВ смерти не боится. Идём в полный рост, стреляем. Ну и мотострелкам помогли, и кусок Панджшера чесанули. Жара, солнце, речка горная бурлит, зелень лезет и мы, красавцы буром прём.

Когда перед лицом мне отчертили,
В далёком небе, сапогом черту,
Которые, тень ужаса слепили,
Из душ, склонившихся на тщетную мечту.
Я видел ветер, я смотрел сквозь тишину.
И так хотелось мне тебя над ней увидеть.
Я выпил досыта проклятую войну.
Я научился ждать и ненавидеть.

Новорождённая воронка, дитя войны.
На дно упало, скрипя зубами, пол старшины.
И растекаясь от мяса красным, слезился снег,
Кого осколком, кого фугасным, пол роты в нет.

А я всё мчался над сапогами, а я летел.
И надрываясь на всю округу, Ура им пел.
Нам в этом Мире так много надо ещё успеть.
Мне выть хотелось, а я от боли мечтал Вам петь.

Небеса, вы мне распахнитесь,
Мне сквозь щели, зубов - облаков.
Вы сегодня там мной ощенитесь,
На бессчетное вымя веков.

Вообще, о «храбрейших» войсках Ахмад Шаха Масуда, который и контролировал Панджшерское ущелье, у меня свои представления.

На Пагмане, в начале лета 1984 года два неполных взвода 5 роты второго батальона 350 парашютно-десантного полка, нашей 103 дивизии ВДВ, прикрывая отход основных войск, сутки стояли насмерть против нескольких тысяч масудовцев, выбитых Советскими войсками с Панджшера. Они заняли горку, которая как пробка в бутылке держала моджахедов в маленьком ущелье. Ну и пошла мясорубка. Огонь артиллерии и бомбёжку вызывали на себя. У масудовцев крупнокалиберные ДШК, тысячи штыков, миномёты. У мальчишек только автоматы, три выстрела гранатомёта и один ротный пулемёт. Приказ ребята выполнили полностью, силы масудовцев сковали почти на сутки на себя, гору не сдали, оружие, раненых и убитых не бросили, и потом, после выполнения приказа, ещё добрых полтора десятка километров сами, неся убитых и раненых, с масудовцами на хвосте, шли к ближайшей броне.

Шли пешком, вертушки роту забирать не стали, вертолётчики прилетать отказались, сказали, что из-за большой плотности обстрела. Основные войска смогли отойти без потерь, масудовцы были обездвижены суточным боем. Не особо кого и наградили. Бой был знатный, редкий бой, даже для Афгана. Победный. Но как-то забытый, и никогда особо не обсуждаемый. Я знаю ребят, бившихся на той горке. Обычные российские пацаны. Был приказ, была задача. Смерть, не смерть, Родина сказала.

В то время курки солдаты знали одну задачу: они должны беспрерывно чесать горы в поисках бандформирований и, найдя их, уничтожить любой ценой («…не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами…» ).

Мы знали и считали, что именно для этого мы, десантники 350 полка ВДВ, 103 воздушно-десантной дивизии находимся в Афганистане.

Одни должны находить врагов и уничтожать врагов, другие обеспечивать этих находивших и уничтожавших.

Основная часть десантников этим и занималась. Плохо ли, хорошо ли, это зависело от нашей личной подготовки. И я с большим уважением преклоняюсь перед всеми, кто это делал (как бы он это ни делал, делал на что хватало сил) и презираю тех, кто, должен был воевать и обеспечивать воевавших, но бежал от войны и от помощи куркам, как чёрт от ладана («…не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами…» ).

Именно поэтому, почти все старослужащие курки пошли на нашу последнюю боевую операцию, не пытаясь улизнуть с неё домой первыми бортами («…не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами…» ). Почти все.

А возможность слинять была, чем всё-таки, некоторые старослужащие курки и воспользовались.

Не будем судить строго тех, кто уже по полной хлебнул войны, и просто устал от неё, и хитро воспользовался возможностью закончить свой личный Афган раньше братьев по роте. Их осудят их мёртвые и живые товарищи по войне.

Трусость и предательство своих боевых друзей и однополчан настигает слабого душком солдата в любом месте и в любое время службы. Даже на дембеле.

Кто-то ломался с молодости службы, и поднялся потом, кто-то сломался в конце, и этим перечеркнул все свои прежние заслуги. Молодыми ломались с помощью издевательств сослуживцев и с помощью равнодушия командиров. Старослужащие малодушничали именно и только ввиду личной трусости.

Но вернёмся к Пятой роте.

Есть в этом великом и героическом бою какая-то загадка или тайна, как хотите.

Почему 5 рота была отправлена так далеко от брони в самый последний день боевых?

Почему никто не пришёл на помощь роте, бившейся с такой армадой моджахедов почти сутки?

Почему для огневой поддержки не прилетел ни один вертолёт?

СПРАВКА №1 (из книги «Опасное небо Афганистана. Опыт боевого применения советской авиации в локальной войне. 1979-1989» автор М.А.Жирохов):
5 июня 1984г., боевая потеря вертолета Ми-24. Осуществлявший атаку цели у кишлака Пишгор, вертолет капитана Е.Сухова был обстрелян противником, ранен летчик-оператор. При выполнении ухода от объекта атаки попал под огонь средств ПВО повторно и был сбит. Экипаж погиб.

Может быть, это сыграло свою роль, и вертушками больше решили не рисковать? Или этот вертолёт летел к пятой роте?

Почему рота сама тащила убитых и раненых после суточного боя до брони?

Почему вертушки отказались прилетать забрать после боя хотя бы убитых и раненых 5 роты?

СПРАВКА №2 (из книги «Опасное небо Афганистана. Опыт боевого применения советской авиации в локальной войне. 1979-1989» автор М.А.Жирохов):
6 июня 1984г., боевая потеря вертолета Ми-24 50 осап (Кабул). Вертолет капитана В.Скобликова ведомым в паре выполнял удар по наведению с земли. На выходе из атаки произошла детонация боекомплекта на борту, вероятно из-за поражения огнем с земли. Когда в кабине произошел взрыв, летчик-оператор ст.л-т В.Путь понимая, что уже ничего не сделать, сбросил фонарь и выпрыгнул с высоты 150м. Парашют раскрылся у самой земли. Ни командир, ни борттехник ст.л-т А.Чумак спастись не успели.

И опять пожалели вертолёты? Уже для убитых и раненых пожалели? Неужели эти 2 фактора гибели вертушек и есть влияющие на роковой отказ в поддержке пятой роте? А может быть, и эти ребята вертолётчики погибли, летя к пятой роте на помощь?

СПРАВКА №3 (из воспоминаний генерал-майора Евгения Григорьевича НИКИТЕНКО):
«…пассивность на дорогах приводила к безнаказанности действий мятежников, особенно когда для сопровождения колонн выделялись недостаточные силы. Так, 5 июня 1984 г. колонна из 150 машин подверглась нападению в районе Шинданда и понесла тяжелые потери, так как для охраны этой колонны было выделено всего два БРДМ и две зенитных горных установки…»

Ещё один факт разгильдяйства?

Все эти «бешеные» потери Советских войск в короткий период с мая по начало июня 1984 года запросто могли привести к элементарной карьерной панике среди высшего офицерского и генеральского состава, в результате которой роты и батальоны швырялись куда попало и как попало. Возможно, так безответственно могли швырнуть и пятую роту.

Почему пятой роте несколько первых часов боя было отказано в огневой поддержке, когда рота упорно по рации вызывала огонь на себя?

Вызов огня артиллерии на себя в то лихое время не был чем-то из ряда вон выходящим. Десантники в Афганистане, зажатые моджахедами, часто прибегали к этому виду помощи и вышестоящие командиры никогда в такой «помощи» никому не отказывали.

В этом бою такую огневую поддержку должны были оказать по первому требованию, но не оказывали несколько часов, словно кто-то хотел, чтобы роту просто уничтожили.

Только после многократных часов просьб был осуществлён небольшой удар артиллерии и авиа бомбометание.

Обязательной в таких боях была и приходящая помощь со стороны других подразделений. В этом случае никто на помощь 5 роте не пришёл.

На все вопросы по данному бою я натыкался либо на глухое отмалчивание, либо на бросание телефонной трубки в разговоре, либо на нежелание говорить на эту тему.

От себя лично могу дать следующие солдатские факты:

1. Пятая рота уже сидела на броне, чтобы отправляться в полк, когда солдатам сказали, что моджахеды зажали первый батальон и надо срочно выйти им на помощь.

2. Когда 5 рота проходила мимо позиций первого батальона, солдаты первого батальона сказали, что их никто не зажимал, и им абсолютно не нужна была никакая помощь по прикрытию. Более того, некоторые бойцы 1 батальона говорили, что это просто их комбат сделал так, чтобы 1 батальон уехал в полк раньше второго батальона.
У бойцов 1 батальона была другая информация? Врать и придумывать им не было никакого смысла. Своими глазами бойцы пятой роты видели, что первый батальон никто не зажал и роты первого батальона свободно отдыхают.

3. Комбат первого батальона до этого боя вылетел в Кабул с аэропорта Баграм. Боевая операция ещё не закончена, комбат оставляет батальон и улетает в Кабул. Почему? На кого был оставлен первый батальон? Кто отпустил комбата первого батальона с боевых до окончания операции и прихода его батальона в полк?

4. Солдаты 5 роты слышали как их офицеры и ротный спорили, что ротный ошибся по карте и вывел роту на несколько километров дальше, чем положено, прямо в тыл моджахедам. Действительно была ошибка по карте или нет?
Когда рота шла, она проходила мимо многочисленных костров, возле которых сидели моджахеды.
Почему ротные офицеры и командир роты не связались по рации с командиром полка, и не сказали ему, что 5 рота движется в тылу большого бандформирования? Или связались, но получили приказ всё-таки двигаться вперёд.
И действительно, выдвинуться в 19:00 4 июня 1984 года на «помощь» первому батальону и прийти на позицию только в 4:00 утра 5 июня 1984 года. Слишком большой переход, для простого прикрытия отхода полка и дивизии на места постоянной дислокации.
Мимо позиций первого батальона пятая рота проходила в 20:00 4 июня. Почему просто не сменили первый батальон на позициях? Почему ещё шли 8 часов и кучу километров дальше? Куда действительно, кем и зачем была отправлена 5 рота?

5. Почему разведка не знала, что такая многочисленная армия моджахедов по сути была почти под боком у расположения дивизии и полка? Почему разведка не знала, что такие силы Ахмад Шаха не уничтожены на Панджшере, а просто скрытно вышли и тихо ждали пока основные силы русских уйдут из Панджшера?
Или знали, но умолчали. А может и не молчали, и говорили, но никто из генералов не хотел слушать.

6. Никто не помог пятой роте, бившейся сутки с превосходящими силами противника. Помощи артиллерии не было несколько часов, не смотря на многочисленные, многочасовые умоляющие просьбы под шквальным огнём. Роту моджахеды просто расстреливали из многочисленных ДШК в упор (к сведению, ДШК - это очень крупнокалиберный пулемёт, тремя пулями способный сорвать башню у лёгкого танка). Роту не просто расстреливали из ДШК, били именно разрывными пулями в течении многих часов не переставая.
Вертолётов не было. До брони, после боя курки топали сами. Сражались сами. Никто не выслал никакой поддержки и помощи. Ни танков, ни вертолётов, ни войск.
Помощь артиллерии и бомбардировщиков была практически символической и больше напоминала не поддержку сражающейся части, а на плановый обстрел квадрата местности в горах. Такие обстрелы велись довольно часто, когда по данным разведки на определённом квадрате «числилась» очередная банда моджахедов. Типа шумнули немного, авось кого и зацепит. Как из стаканчика пластмассового водичкой брызнуть на толпу дерущихся.
Так и здесь. Шумнули чуть-чуть и всё. А рота бьётся, рота просит плотного огня на себя. Нету огня. Бейся рота сама, умирай.

7. Почти никого за этот бой, кроме убитых не наградили. Ну, убитых, понятно всегда награждают. Живых по полной не наградили, даже раненых.
Комбат второго батальона, к которому и была приписана пятая рота, лично обещал всех офицеров командиров и одного из самых лучших сержантов (замкомвзвода из Челябинска, реально парень полгоры держал сам и командовал боем на своём участке сам, никого из духов не подпустил) представить к звёздам Героев Советского Союза, всех убитых представить к орденам «Красного Знамени», всех раненых к орденам «Солдатская Слава 3 степени», всех живых к орденам «Красной Звезды», и лично переписывал фамилии, и лично дал распоряжение писарям всё это задокументировать. Этому есть свидетели.

8. Когда раненые пришли на броню их только тогда переправили на вертолёте к палатке развёрнутого медсанбата армии. Ни полковых, ни дивизионных медиков уже не было, они уехали в Кабул (так сказали раненым). И опять на 2 часа нет медицинской помощи. Потом, после перевязки и оказания первой неотложной помощи, в палатке армейских «таблеток», опять вертолётом, раненых доставили в аэропорт Кабул.
Там их выгрузили на взлётке, и оставили. Вертолётчики связываются по рации и просят выслать за ранеными машину, а им говорят, что 350 полк в расположении, 5 рота погибла, живых нет, и это не их раненые, а скорее всего с другого подразделения.
Из аэропорта Кабул, раненые самостоятельно, пешком дошли почти два километра до медсанбата. В медсанбате не было ни одного врача и хирурга. Они тоже ничего не знали о поступающих раненых. Они ничего не знали о бое.
Этого не могло быть. Врачи всегда готовы были сутками ждать поступающих раненых, они никогда не подводили. На вопрос где врачи, медсёстры ответили, что полк уже давно в расположении, все отдыхают и празднуют победную Панджшерскую операцию.
Солдаты пятой роты сидят, с под них течёт кровь, бегает дневальный и тряпками её по полу растирает и тазики подставляет. О бьющейся 5 роте просто не вспоминали, даже хирургию не подготовили. Может быть, надеялись, что оперировать будет некого? Или уже тогда нагло постановили вычеркнуть бой из истории Афганской войны.

Из скудных солдатских фактов пока вырисовывается только одна очень страшная версия: Роту обрекли на гибель, в надежде, что её полностью уничтожат моджахеды, или в бою, или когда рота будет идти с убитыми и ранеными долгие километры до брони.

Кто и зачем отправил 5 роту так далеко от основных сил в самый последний день операции?

Все крупные бои в этой операции описаны подробно в интернете. Об этом бое 5 роты ничего. Вакуумная пустота информации. До сих пор.

Полная картина ситуации пока складывается следующая:

В апреле—мае 1984 года наши и афганские войска осуществляли в Панджшерском ущелье одну из крупнейших операций за всю афганскую десятилетнюю войну. Руководил операцией лично первый заместитель министра обороны СССР маршал Сергей Соколов.

Когда основные силы Ахмад Шаха были якобы «вытеснены» из Панджшерского ущелья, Советская Армия начала прочёсывать прилегающие районы.

Комбат первого батальона к моменту окончания огромной двухмесячной войсковой операции по освобождению ущелья Панджшер от бандформирований Ахмад Шаха Масуда был уже «легендарным» комбатом, который прославился тем, что за время командования батальоном имел самый низкий процент потерь среди личного состава. Хотя уберечь своих солдат от убийств на почве неуставных взаимоотношений не мог и он.

Не будем ставить это комбату в вину. Чтобы уйти от неуставняка и прийти к бережному отношению к солдатам, надо было менять всю армейскую систему работы и мышления тогдашних офицеров всей Советской Армии.

Маргелова уже не было, уважать солдата, «любить» его было некому.

В 30 лет от роду, храбрый командир, комбат первый, имеющий ордена «Красной Звезды» и «Красного Знамени», имеющий ранение в бою, пользующийся любовью и уважением своих солдат, и вышестоящих командиров, офицер десантник - легенда, отслужил к этому времени в Афганистане уже почти два с половиной года. На полгода больше положенного срока. Это два с половиной года тяжелейшей психологической нагрузки реальной фронтовой жизни. К этому же времени комбат первый был представлен к званию Героя Советского Союза и готовился это звание вскорости получить.

Не дожидаясь прибытия батальона в полк, комбат первый, оставив свой батальон (с разрешения командира полка? дивизии?), уезжает с Панджшерской операции в Баграм, и оттуда самолётом Ан-12, вылетает в расположение полка.

Пора лететь домой. Борта в СССР ходили крайне нерегулярно, упустишь «свой» самолёт, и сиди, кукуй несколько месяцев, пока снова откроются рейсы. Да и подготовить прощальную с боевыми друзьями офицерами надо.

Ахмад Шаха и его банды, на самом деле, не было в горах Панджшера. Вся операция по освобождению ущелья была против почти никого. Благодаря предательству, Шах был заранее предупреждён о наступлении Советских и Афганских войск, вывел основные силы в безопасное место и сам свинтил подальше. В ущелье находились отставшие от основной моджахедской армии, малые и разрозненные части бандформирований.

Дополнительная информация по этому на сайтах:
1) В погоне за «Львом Панджшера»
2) Третья войсковая операция соединений и подразделений 40-й армии и афганских войск в Панджшере против формирований Ахмад Шаха Масуда

Панджшерская операция 1984 года состояла из двух частей: до майских праздников и после. Между этими двумя половинками Советские подразделения, в том числе и 350 полк ВДВ, прибыли в свои места постоянной дислокации для двухдневного отдыха, пополнения запасов и чтобы забрать с собой любой оставшийся людской резерв.

Сгребали и токарей и пекарей, лишь бы было больше силы на броне.

На временную смену 350 полку, на месте его постоянной дислокации, из Ферганы прилетел стоящий там полк ВДВ. Бедолагам солдатам ферганского полка даже не сказали, что их везут под Кабул в Афганистан. О том, что они находятся в Афганистане, солдаты узнали только от нас, пришедших к ним в гости. Долго не верили, думали, что их разыгрывают. Отправили ли их потом обратно в Союз я не знаю.

Создавалась видимость большой и серьёзной военной заварухи. Чем больше шума, тем больше звёзд на грудь и погоны все видов штабных полковников и генералов, имеющих хоть какое-нибудь отношение к этой шумихе, от Кабула до Москвы. «Много шума из ничего». Большой «героичный» обман.

Перед первой половиной Панджшерской операции случилось предательство начальника разведки 149-го мотострелкового полка, дислоцировавшегося в Кундузе. Офицер в конфликте застрелил мэра Кундуза, забрал с собой двух солдат, и ушел к моджахедам. 783-й отдельный разведывательный батальон, который должен был в том числе, обеспечить качественную разведку Панджшера, был брошен на задержание изменника. Поиск не удался, предателя не взяли. Не исключено, что у офицера такого ранга были данные и о надвигающейся операции, которые он передал душманам. А 19 апреля 1984 года началась «великая», заключительная Панджшерская операция против Ахмад Шаха Масуда.

30 апреля, почти в конце первой половины операции, в ущелье Хазара, погибает 1-й батальон 682-го мотострелкового полка: потери советских войск составили около 60 человек убитыми. Просто один из генералов отдал ошибочный приказ. Командир 682-го мотострелкового полка был переведён в Белоруссию и понижен в должности. Генерал-майор командир 108-й мотострелковой дивизии также был снят с поста командира дивизии. Судебный процесс шёл в Ташкенте, в Военном суде Туркестанского военного округа. Были герои командиры, стали понурые обвиняемые в суде. Карьера их была навсегда загублена.

Информации именно об этом бое в интернете куча.

Так что было чего опасаться и нашему командиру полка, и нашему новому командиру дивизии. За потери и многочасовые бойни по головке судебные органы не гладили. Если узнавали они про эти потери и бойни. А если не узнавали, то «на нет и суда нет».

Перед второй половиной операции, 3 мая 1984 года, уже сам 783-й отдельный разведывательный батальон попадает в засаду и теряет 13 человек - 3 офицера и 10 солдат. И опять нет полноценной разведки Панджшера.

Информацией и об этом бое интернет просто забит.

Только о бое 5 роты нет ничего.

Более того, на первой половинке Панджшерской операции 1984 года теперь есть грандиозные потери, но нет огромного количества пленных и убитых духов, так необходимого для победных реляций. Зато, есть ещё и большое множество раненых советских солдат. Есть большое множество инвалидов, подорвавшихся на минах, как моджахедских, так и на собственных, неразорвавшихся «лепестках» (минах, сброшенных с советских самолётов и самоликвидирующихся через несколько дней). Такие мины не всегда самоликвидировались. В интернете сквозит информация, что на Панджшере 1984 года было сброшено около 1 000 000 таких мин и было несколько сот наших солдат на них подорвавшихся.

Короткая ремарка: 1 000 000 (задумайтесь!!! Миллион!!!) только мин лягушек. Каждая по себестоимости не 5 и не 100 рублей. Доллар тогда шёл по 1 рублю за 1 зелёный (даже барыги меняли один к трём в лёгкую). А остальные вложения только в эту операцию!? Техника, самолёты, вертолёты, горючее, боеприпасы, еда, одежда, зарплата и так далее…

5 млрд. рублей в год вбухивали Советские власти народных денег в Афганистан. Не легче было за эти деньги просто купить всех моджахедов с потрохами? Примерно по 100 000 рублей в год на любого самого захудалого моджахеда. ЦРУ тратило гораздо меньше. Мы могли перекупить все бандформирования Афганистана и направить их в нужное СССР русло.

Так нет. Союзу нужно было потрясти оружием на весь мир и иметь у себя огромный полигон, где людское мясо было таким же расходным материалом, как патроны. Только к патронам относились куда более бережно.

Командование всех видов нервничает, и боится потерять, уже такие было близкие, золотые звёзды, ордена и внеочередные звания.

Для некоторых командиров уже вопрос стоит просто о сохранении своих имеющихся званий, орденов и свободы, не до нового «звездопада» уже некоторым было.

Никому не нужны ещё одни большие потери. А если скрыть гибель пятой роты, не выручая её, то можно и спустить её гибель на тормозах. Сама, мол, рота виновата. Забралась непонятно куда и тут её и уничтожили. А сигнал, мол, подать рота не успела, так это у них видно рация полетела сразу, или пулями её разбило. Роту, возможно, списали бы задним или последующим числом и обвинили бы её в непрофессионализме и самовольстве выдвижения дальше, чем было нужно.

Получается, либо действительно была ошибка ротных командиров по карте и половина вины боя лежит на них, либо реально роту загнали куда «Макар телят пасти не загонял» (зачем?), либо специально отправили роту очень далеко (не до самого ли Рая в небесах и за что?). Загадка на загадке.

А если роте помогать артиллерией и мигами с вертолётами, выдвинуть ей на помощь большие силы армии, то х..н его знает, как дело пойдёт.

А вдруг счёт убитых солдат и офицеров на сотни и даже тысячи выйдет. Моджахедов ведь несколько тысяч и пятая рота зажала их по полной. Масудовцы пытались выбраться любой ценой из ущельной бутылки. Они точно поначалу убоялись, что сейчас на них обрушится вся мощь Советской Армии.

Здесь не спишешь, что духи ушли, здесь будет бой тысяч советских воинов с тысячами афганских душманов. И как карта ляжет, непонятно. А вдруг духи победят? Или не победят, но уложат несколько сот или даже тысяч наших бойцов и командиров.

Генералов и офицеров за большие потери и неверные приказы мог ждать не просто разнос, ждал военный суд и реальные сроки тюрьмы. Примеры были. Карьера в парашу, звёзды и ордена в мусор, слава в ведро.

Короче летели в тартарары генеральские и офицерские звания, карьеры и ордена со звёздами Героев.

Надо было уже воевать по взаправдашнему. Может быть, впервые в Афгане, можно было воевать по настоящему, с огромным войском моджахедов, а не с отдельными бандами.

Схезались штабные офицеры и генералы. Личное благополучие им ближе стало. Х..н с ней, с пятой ротой, сказали.

Именно такая версия. Не было и не стало победной Панджшерской операции. Была туфта.

По первоначальному плану операции отход полка и дивизии должен был обеспечивать первый батальон. План утверждался на самом верху и задолго до начала операции. А комбат первый отсутствует. Командир полка или дивизии, возможно, меняют решение на ходу. На прикрытие, вместо первого батальона, выдвигается второй батальон. А чтобы это выглядело правдоподобно, объявляют нам о том, что первый батальон, якобы, зажали духи и ему нужна помощь.

Почему? Комбат первый и командир полка, хорошие друзья. К тому времени оба, как умные и грамотные офицеры, они понимают, что Панджшерская операция дутая пустышка, моджахеды оттуда ушли заранее. Да и вся Анава, ещё до начала операции знала, что на Панджшере духи ушли. Анава с нашими полковыми и дивизионными офицерами наверняка поделилась подозрениями.

2-й Батальон 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка размещался в населенном пункте Анава. Штаб батальона находился в крепости.

Ущелье Панджшер блокировало 20 застав батальона. А остальной 345 полк ВДВ вообще стоял в Баграме, откуда и вылетал комбат первого батальона. Информация среди офицеров распространялась быстро, так что не было для комбата первого батальона 350 полка, и командира 350 полка секретом, что силы Ахмад Шаха гуляют вольно на свободе, между Кабулом и Панджшером в огромном количестве.

Комбат первый понимает, что его батальон, не дай Бог, может столкнуться с ушедшими из Панджшера бандами. А формально командует батальоном именно он. Щепетильный к личной славе комбат первый мог просить командира полка (или может командира дивизии) сменить его первый батальон на второй батальон. На всякий случай. Ведь ничего плохого не ожидается. Сменили и срочно вывели первый батальон в расположение. От греха подальше.

А тут 5 рота натыкается на духов. Ей бы выслать на подмогу первый батальон, а его рядом нет. Ей бы свой батальон на подмогу, а кто будет прикрывать отход дивизии? Остановишь дивизию, остановишь Армию.

5 роте бы вертолёты, артиллерию на помощь, а тогда всплывёт самовольство командира полка (или дивизии?) и комбата первого. И прощай карьеры, прощай звёзды Героев Советского Союза, прощай легенда о непобедимом комбате первом, прощай генеральское звание нового комдива 103 дивизии ВДВ.

Прощай вся заслуженная офицерская честь и слава, здравствуй военный суд, который по полной спросит за каждое нарушение офицерской воинской дисциплины, приведшее к боевым потерям личного состава. А личный состав это имущество Государственное. Маршалов обламывали, не только офицеров.

И начинается страшное. Рота бьётся, а о бое молчат. Не докладывают о бое, наверное, наверх. И помощи не дают. Только лёгкий обстрел и слабая бомбардировка квадрата боя, это всё что может сделать для роты командир полка. Это всё.

Гибель 5 роты устраивала всех. Устраивала комбата первого и командира полка, им не нужны были разбирательства произошедшего. Устроила командира дивизии и командующего армией, ведь не всплывала липа Панджшерской операции и провал этой операции. Не надо принимать многотысячный и непредсказуемый бой с ниоткуда появившимися моджахедами, после уже проведённой операции.

А пленные моджахеды и их главари обязательно будут давать показания, что Панджшерская операция мая 1984 года голимая лажа. А победные реляции уже ушли в Москву и уже дырявились парадные кителя под победные ордена и звёзды. У командира дивизии, полковника, к тому времени, отслужившего в Афгане всего три месяца, это была первая крупнейшая операция, впереди маячило звание генерала и хороший орден, а может и звание Героя.

От роты, возможно, ждали гибели. Очень ждали. Не могло быть иначе. Практика войны показывала, что в боях и в двадцать раз с меньшим противником роты просто стирались. Да, рота обязана была сдохнуть. Потом можно было сказать, что зашла рота не туда, рацию у неё сразу накрыло, и передать рота ничего не успела. Всю вину можно было спихнуть на саму роту.

Поэтому, даже после боя роту не вытащили, а заставили идти к броне самой, в надежде, что добьют её моджахеды.

А рота выжила. Всего семь убитых. Раненых, правда, много, но это легко раненых, а тяжело раненых тоже мало. Рота боеспособна и может передвигаться сама. С трудом, но может. И воевать может. И рация цела. И духи её не сделали. Победила 5 Рота.

А большие командиры всё одно сделали вид, что боя не было. Не выгодно было этот бой показывать. Не мытьём, так катаньем. Нигде в интернете нет даже и упоминания об этом бое. Никакого. Обо всех других есть, подробные, с картами, списками погибших, показаниями и мемуарами свидетелей, а об этом бое пятой роты нету.

Я старый оперативник с высшим образованием и хотя всё это мои домыслы, но по имеющимся у меня мизерным фактам и знанию человеческой с……и Советского общества, всё выглядит именно так, как написано выше. Хотя не будем спешить, и будем пока всё это считать версией.

Пытались связаться с комбатом первого батальона, человек просто не стал говорить на эту тему, молчал в трубку, не клал её очень долго, потом уже не поднимал на повторные звонки и вообще отключился.

Но успел сказать, что вылетел с Баграма в Кабул, оставив батальон сразу после Панджшерской операции. Но это нарушение боевого устава. Командир оставляет батальон до его прихода в расположение части. По чьему приказу и на кого оставляет?

Ещё один из фактов: когда курки 5 роты в конце июня 1984 года улетали домой из Афгана, вместе с ними летел сержант из первого батальона, раненый в ногу. Ранение было свежайшее, во время полёта у него раскрылись швы, и текла кровь, он её выливал из сапога.
Получил он своё ранение тоже где-то в период конца Панджшерской операции.

Может, пятую роту действительно выдвигали на смену позиций первого батальона, потому, что какая-то его часть столкнулась с духами? Но какая, и почему остальной первый батальон, мимо чьих позиций 5 рота шла, ничего об этом не знал?

Один из командиров по 5 роте, человек которого его солдат отыскал после Афгана, который тоже был в том бою, который стал для отыскавшего его солдата, другом и человеком, чьим мнением он очень дорожил (солдат много лет, проездом на очередное лечение, заезжал к командиру домой в Москву в гости, жил в его квартире), долгое время не хотел подымать эту тему, уходил с неё любыми путями (для солдата это тогда, было не совсем главным и он не настаивал, а командир ссылался на нехватку фактов и оставлял всё выяснение о бое, в котором он тоже был сам, на потом).

Причём, при этом, командир этого солдата искренне хотел, чтобы солдат написал историю 5 роты и выяснил правду об этом бое. По крайней мере, искренне говорил солдату об этом хотении.

Когда солдат конкретно и впрямую достал командира по телефону (а они проживают в разных городах) тем, что ему срочно нужны некоторые уточняющие факты по этому бою, которые известны именно этому командиру, как участнику боя и офицеру младшего звена, командир этого солдата вдруг сослался на внезапную занятость и попросил перезвонить на следующий день.

Солдат перезвонил, командир поздоровался, опять сослался на занятость и сказал, что перезвонит сам. Больше солдат не мог до него дозвониться, и командир не перезванивает и не поднимает трубку.

Такого раньше с этим офицером никогда не было. Он серьёзный и обязательный человек, сделал для солдата очень много хорошего. Может он пытается таким образом уберечь от больших неприятностей своего бывшего солдата? Может быть для кого-то правда о бое 5 роты до сих пор страшна?

Страшна, даже не смотря на то, что абсолютно все преступления афганской войны по закону амнистированы и прощены. Кто боится даже не закона, а чего? Боится просто правды? Боится осуждения ветеранов и сослуживцев по Афгану? Боится позора?

Не хочу никого поливать грязью. Никого не обвиняю. Это просто версия, сложенная мной, довольно опытным специалистом со специальным высшим образованием, из очень скудных и не до конца освещённых и переданных мне фактов (мои друзья по Афгану, бывшие солдаты 350 полка, среди них тоже есть специалисты с высшим образованием в подобных вопросах, говорят, что и они не видят другого объяснения событий).

Больше всего на свете хочу, чтобы она, эта страшная версия оказалась просто полным бредом моего мозга и не подтвердилась ни в одном пункте. Но мне нужно немного фактов и ответов на простые вопросы для освещения всей истории боя 5 роты.

Готов все мои версии объявить просто нелепыми и глупыми версиями, но хочу настоящей и честной офицерской правды. Не хочу опубликовывать ничьих фамилий до полного выяснения всех обстоятельств. Да и потом не буду фамилии печатать.

Не одни только десантники храбро бились в этом кровавом 1984 году. Потери 40-й армии в 1984 году были самыми тяжелыми за весь период боевых действий в Афганистане и составили 2 343 человека убитыми и 7 739 раненными и получившими травмы и увечья.

Бойцы 350 полка ВДВ продолжат это сложное расследование во имя убитых и раненых наших товарищей солдат.

Через два месяца после написания вышеизложенного в интернете была обнаружена следующая информация:
«…5.06.84г. 1 батальон 350 ПДП выдвигался ближе к горам. В самом начале в засаду попала 3 пдр. Ротным в 3 ПДР был Новожилов, а погиб взводный Токарев и два бойца Федулов, Боголюбов…»

Значит, был всё-таки бой 1 батальона, и были погибшие и были раненые. Почему и этот бой замолчали? Почему на смену целого батальона выдвигалась только одна пятая рота, ведь в первом батальоне своих три роты? И ведь пятой роте сказали, что зажали первый батальон именно 4 июня 1984 года. А тут информация о бое именно 5 июня. Может смещение дат в интернете?

Разбираться ещё и разбираться…

Но всё-таки, где был комбат первого батальона, когда погибали его солдаты и офицеры 5 июня 1984 года?

Нет у меня желания прижать комбата первого этим случаем. И обвинять его нет желания. Он мужик героический, слов нет, но не больше героический, чем любой нормальный курок нашего полка. Я знаю пацанов 350 полка ВДВ не менее храбрых. И целые взвода и роты солдаты лично спасали, и с тяжёлыми ранениями, полученными в бою при спасении своих сослуживцев, домой уезжали, и ни одной медали не имеют. И мне, с моими двумя Отвагами за Афган до их подвигов далеко и далече. Нет, я свои честно заработал, но всё же… Обидно мне, что ребята - Герои без наград. Несправедливо это как-то.

И в батальоне первом была такая же неуставщина, как в любом другом. И солдаты там резали друг друга и молодых солдат убивали за не принесённую пайку масла старослужащему.

Были издевательства и побои, вши, несчастные случаи, дистрофия. Были героизм, самопожертвования и подвиги.

Только Героем Советского Союза стал комбат. А большинство простых фронтовиков солдат уехали домой без единой боевой награды, несмотря на все свои многочисленные подвиги. Но такая же картина была и во втором батальоне.

Любой обычный боевой солдат курок 350 полка окажись он на месте любого комбата или любого ротного, или взводного офицера, командовал бы не хуже. Конечно, образование не помешало бы училищное и где-то опыт руководства людьми, но смелости и мужества было бы не меньше. Просто, каждому выпал свой Афган, именно в определённый момент биографии.

Потом многие солдаты, прошедшие Афган, становились и офицерами и генералами, командовали ротами, полками и взводами уже на другой войне, в Чечне, и делали свою работу не хуже комбата первого батальона и не менее героичнее.

Так что, по афганским меркам комбат был нормальным офицером, и таких офицеров было много. И подвиги совершали и жизни спасали, и ошибались не раз.

К слову сказать, и мне лично он два раза добро делал (хотя и не помнит, наверное) и вспоминал я его очень даже человечным офицером, а никак не шакалом бездушным.

Но лично мне хочется знать, не его ли поступку я обязан четырнадцатью осколкам в голове и потере двух лучших друзей.

У всех курков, солдат и офицеров, прошедших Афган есть свои тёмные пятна в биографиях и невозможно делить фронтовиков на белых и чёрных, но каждый должен попросить у пострадавших из-за него однополчан и у Бога искреннее прощение за свои грехи, приведшие к смерти, ранениям и инвалидностям боевых однополчан.

Попросить лично и постараться всеми своими силами загладить свою вину, если всё-таки не простят.

А простить надо. Придётся простить. Тяжело обвинять, прощать ещё тяжелее. Жить, не прощая покаявшихся - грех.

Продолжаем серию публикаций о войне в Афганистане.

ефрейтор ВДВ Сергей Бояркинефрейтор ВДВ Сергей Бояркин
(317 ПДП, Кабул, 1979-81гг.)

За всё время службы в Афганистане (почти полтора года) начиная с декабря 1979г. я наслушался столько историй, как наши десантники убивали просто так гражданское население, что их просто не счесть, и ни разу не слышал, чтобы наши солдаты спасли кого-то из афганцев – в солдатской среде такой поступок был бы расценён как пособничество врагам.

Ещё в ходе декабрьского переворота в Кабуле, который длился всю ночь 27 декабря 1979г, некоторые десантники стреляли в безоружных людей, кого видели на улицах – потом без тени сожаления весело вспоминали об этом как о забавных случаях.

Через два месяца после ввода войск - 29 февраля 1980г. - в провинции Кунар началась первая боевая операция. Основной ударной силой были десантники нашего полка – 300 солдат, которые десантировались с вертолётов на высокогорном плато и пошли вниз наводить порядок. Как мне рассказывали участники той операции, порядок наводили следующим образом: в кишлаках уничтожали запасы продовольствия, убивали весь скот; обычно, прежде чем войти в дом, туда бросали гранату, затем стреляли веером во все стороны - только после этого смотрели, кто же там находился; всех мужчин и даже подростков сразу расстреливали на месте. Операция длилась почти две недели, сколько тогда убили людей – никто не считал.

То, что творили наши десантники первые два года в отдалённых районах Афганистана – это был полный произвол. С лета 1980г. в провинцию Кандагар для патрулирования территории был направлен 3-й батальон нашего полка. Никого не опасаясь, они спокойно ездили по дорогам и пустыне Кандагара и могли безо всяких выяснений убить любого человека, повстречавшегося на их пути.

Его убили просто так, автоматной очередью, не сходя с брони БМДшек.
Кандагар, лето 1981г

Фотография того убитого афганца, которая была взята из его вещей.

Вот самая обычная история, которую мне рассказал очевидец. Лето 1981г. провинция Кандагар. Фотография - на земле лежат убитый афганец и его осёл. Афганец шёл своей дорогой и вёл осла. Из оружия у афганца была только палка, которой он погонял осла. Как раз по этой дороге ехала колонна наших десантников. Его убили просто так, автоматной очередью, не сходя с брони БМДшек.

Колонна остановилась. Один десантник подошёл и отрезал у убитого афганца уши - на память о своих боевых подвигах. Затем под труп афганца установили мину, чтобы убить ещё кого-нибудь, кто обнаружит это тело. Только на этот раз задумка не сработала - когда колонна тронулась, кто-то не удержался и напоследок из пулемёта дал очередь по трупу - мина взорвалась и разорвала тело афганца на куски.

Встречавшиеся караваны обыскивали, и если находили оружие (а старые винтовки и ружья у афганцев были почти всегда), то убивали всех людей, кто был в караване, и даже животных. А когда у путников никакого оружия не было, то, иной раз, применяли верный отработанный трюк – во время обыска незаметно из своего кармана вытаскивали патрон, и, делая вид, будто этот патрон нашли в кармане или в вещах афганца, предъявляли его афганцу как доказательство его вины.

Эти фотографии взяты у убитых афганцев. Их убили, потому что их караван встретился с колонной наших десантников.
Кандагар лето 1981г.

Теперь можно было и поиздеваться: послушав, как человек горячо оправдывается, убеждая что патрон не его, начинали его избивать, затем смотрели, как он на коленях умоляет пощадить, но его опять избивали и потом расстреливали. Следом убивали остальных людей, кто был в караване.
Кроме патрулирования территории, десантники часто устраивали на дорогах и тропах засады на врагов. Эти "охотники на караваны" никогда ничего не выясняли – даже наличия оружия у путников - просто внезапно стреляли из укрытий во всех, кто проходил в том месте, не щадя никого, даже женщин и детей.

Помню, один десантник, участник боевых действий, восторгался:

Никогда бы не подумал, что такое возможно! Убиваем всех подряд - а нас за это только хвалят и награды вешают!

Вот документальное свидетельство. Стенгазета с информацией о боевых действиях 3-го батальона, проводимых летом 1981г. в провинции Кандагар.

Здесь видно, что количество учтённых убитых афганцев в три раза превосходит количество трофейного оружия: было изъято 2 автомата, 2 гранатомёта и 43 винтовки, а убито 137 человек.

Тайна кабульского мятежа

Через два месяца после ввода войск в Афганистан, 22-23 февраля 1980г., Кабул потряс крупный антиправительственный мятеж. Все, кто тогда находился в Кабуле, хорошо запомнили эти дни: улицы были заполнены толпами протестующих людей, они кричали, устраивали беспорядки, по всему городу шла стрельба. Этот мятеж не готовился какими-то оппозиционными силами или иностранными спецслужбами, он начался совершенно неожиданно для всех: как для советских военных, находящихся в Кабуле, так и для афганского руководства. Вот как вспоминает те события в своих мемуарах генерал-полковник Виктор Меримский:

"… Все центральные улицы города заполнили возбуждённые люди. Численность демонстрантов достигала 400 тысяч человек… В афганском правительстве чувствовалась растерянность. Маршал С.Л.Соколов, генерал армии С.Ф.Ахромеев и я выехали из своей резиденции в афганское Министерство обороны, где встретились с министром обороны Афганистана М.Рафи. На наш вопрос, что происходит в столице, он ответить не смог…"

Причина, послужившая толчком для такой бурной акции протеста горожан, так и не была выяснена. Лишь по прошествии 28 лет мне удалось узнать всю подоплёку тех событий. Как оказалось, мятеж был спровоцирован безрассудной выходкой наших офицеров-десантников.

ст.лейтенант Александр Вовк
Александр Вовк

Первый комендант Кабула майор Юрий Ноздряков (справа).
Афганистан, Кабул, 1980г.

Всё началось с того, что 22 февраля 1980г., в Кабуле прямо среди бела дня был убит ст.лейтенант Александр Вовк - старший инструктор по комсомолу политотдела 103-й воздушно-десантной дивизии.

Историю гибели Вовка мне рассказал первый комендант Кабула - майор Юрий Ноздряков. Это случилось возле "Зелёного рынка", куда Вовк приехал на УАЗике вместе с начальником ПВО 103-й ВДД полковником Юрием Двугрошевым. Никакого задания они не выполняли, а, скорее всего, просто хотели что-то купить на рынке. Они находились в машине, когда неожиданно был произведён один выстрел -пуля попала в Вовка. Двугрошев и солдат-водитель даже не поняли, откуда стреляли, и быстро покинули это место. Однако ранение Вовка оказалось смертельным, и он почти сразу скончался.

Зам. командира 357-го полка майор Виталий Забабурин (в середине).
Афганистан, Кабул, 1980г.

А далее произошло то, что и всколыхнуло весь город. Узнав о гибели своего боевого товарища, группа офицеров и прапорщиков 357-го парашютно-десантного полка во главе с зам.командира полка майором Виталием Забабуриным сели в БТРы и отправились к месту происшествия на разборку с местными жителями. Но, приехав на место происшествия, они не стали утруждать себя поиском виновника, а на горячую голову решили просто наказать всех, кто там находился. Двигаясь вдоль улицы, они начали громить и сокрушать всё на своём пути: забрасывали дома гранатами, стреляли из автоматов и из пулемётов на БТРах. Под горячую руку офицеров попали десятки невинных людей.
Расправа закончилась, но весть о кровавом погроме быстро облетела весь город. Улицы Кабула стали наводнять тысячи негодующих горожан, начались беспорядки. В это время я находился на территории правительственной резиденции, за высокой каменной стеной дворца Народов. Никогда не забуду тот дикий вой толпы, вселяющий страх, от которого кровь стыла в жилах. Ощущения были самыми жуткими…

Мятеж был подавлен в течение двух дней. Погибли сотни жителей Кабула. Однако настоящие зачинщики тех беспорядков, устроившие расправу над невинными людьми, так и остались в тени.

Три тысячи мирных жителей за одну карательную операцию

В конце декабря 1980г. к нам в караульное помещение (это было во дворце Народов, в Кабуле) зашли двое сержантов из 3-го батальона нашего полка. К тому времени 3-й батальон вот уже полгода стоял под Кандагаром и постоянно участвовал в боевых операциях. Все, кто находился тогда в караулке, и я том числе, внимательно слушали их рассказы о том, как они воюют. Вот от них я первый раз и узнал об этой крупной войсковой операции, и услышал эту цифру - около 3000 убитых афганцах за один день.

Кроме того, эту информацию подтвердил Виктор Марочкин, служивший механиком-водителем в 70-й бригаде, дислоцированной под Кандагаром (именно туда и входил 3-й батальон нашего 317-го парашютно-десантного полка). Он сказал, что в той боевой операции принимала участие вся 70-я бригада в полном составе. Операция проходила следующим образом.

Во второй половине декабря 1980 года окружили полукольцом крупный населённый пункт (предположительно Таринкот). Так стояли около трёх дней. К этому времени подвезли артиллерию и установки залпового огня "Град".
20 декабря операция началась: по населённому пункту был нанесён удар из "Града" и артиллерии. После первых же залпов кишлак погрузился в сплошное облако пыли. Обстрел населённого пункта продолжался практически непрерывно. Жители, чтобы спастись от разрывов снарядов, побежали из кишлака в поле. Но там их стали расстреливать из пулемётов, орудий БМД, безостановочно вели огонь четыре "Шилки" (самоходные установки с четырьмя объединёнными крупнокалиберными пулемётами), почти все солдаты стреляли из своих автоматов, убивая всех: в том числе и женщин, и детей.

После артобстрела бригада зашла в кишлак, и там убили остальных жителей. Когда боевая операция закончилась, вся земля вокруг была усыпана трупами людей. Насчитали около 3000 (трёх тысяч) трупов.

Боевая операция в кишлаке, проводимая с участием 3-го батальона нашего полка.
Кандагар, лето 1981г